Воображение и желание увидеть Скворцова сотворило с ней злую шутку: перед ней стоял вовсе не Леонид, а какой-то незнакомый китаец, у которого из-за радостной улыбки и без того узкие глаза превратились в щелочки.
— Ни хау! — поприветствовал он Глафиру и залопотал еще что-то по-китайски, потом перешел на ломанный английский, но увидев, что творится с девушкой, озадаченно замолчал.
Глашу охватило такое разочарование, что она не в силах была удержать слезы.
— Что он сделал тебе? — к Глафире подлетел Базиль, который начал теснить ничего не понимающего китайца к воде.
— Ничего, — сквозь рыдания произнесла Глазунова. — Я просто обозналась! Я думала это Скворцов!
— А кто у нас Скворцов? — Елена Прекрасная села рядом.
— Мой босс, — голос Глаши из-за ладоней, закрывающих лицо, был глухим.
— Ну да. Значит, из-за босса ты прыгала точно макака с Острова Обезьян, а теперь еще и льешь горючие слезы?
— Угу. Из-за него…
— А что так? — Мышка наклонилась ниже, чтобы заглянуть в лицо Глаши. Та шмыгнула носом, но ладони не убрала.
— Я люблю его…
— А он? — еще более ласково спросила старшая подруга.
— Лена! — Базиль сверлил взглядом жену.
— Я должна понять, — та отмахнулась от поджавшего губы здоровяка.
— Я не знаю. Иногда мне кажется, что ненавидит, а потом вдруг пылко целует. Он точно собака на сене: и сам не ам, и другим не дам…
— А может он тоже любит?
— Лена!!!
— Отстань, Базиль.
— Если любит, — Глаша убрала ладони от лица, — то почему его здесь нет? Я каждый день жду, а он там, дома. И женщины вокруг него так и вьются. То Ольга, то какая-то незнакомка, бросающаяся ему на шею прямо на заводе, то красавица Каро, которую он носит на руках. Измучилась я вся…
— Он любит. Я точно знаю.
— Вот и Виолетта так говорит. А я уже ничему не верю, — Глаша повернула лицо к ветру. Тот услужливо сдул волосы со лба, подсушил слезы.
— Он любит… — повторила Мышка.
— Лена, ты обещала! — попытался закрыть жене рот Базиль.
— Не видишь, человек мучается?
Глафира, наконец, услышала то, что за слезами и всхлипами упустила.
— Любит… Точно знаете… — она резко повернулась к Елене Прекрасной. — Вы о ком?
Настала очередь Базиля махнуть рукой.
— А! Делайте, что хотите!
— Я сама ему все объясню.
Мышка проводила взглядом уходящего с пляжа мужа.
Китайца давно и след простыл. «Русские — странные люди» — это утверждение навсегда останется в его памяти после встречи с компанией отдыхающих, готовых надавать тому, кто всего лишь улыбнулся девушке.
— Что объясните? И кому? — более требовательно спросила Глаша, понимая, что от нее скрывают какую-то тайну.