- Сейчас он вернется.
- Еще чего! Пусть плывет!
- Молчи! - приказал я. - И глаз с него не спускай. Замечай каждую мелочь: как он голову держит, как работает ластами, какая у него фигура...
- Да они все там одинаковые... - туманно заметил Сказкин.
Я промолчал. Краббен входил в крутой разворот.
- А нам за него заплатят? - спросил Сказкин.
- А ты его в руках удержишь?
- Упаси господи! - ужаснулся Сказкин и возликовал: - Уходит!
- Как уходит? - испугался я.
- А так! Своим ходом! Не козел ведь, не на веревке!
Теперь и я увидел: Краббен уходит.
Подняв над водой гибкую шею, он выходил уже на траверз Камня-Льва. Ищи его потом в океане.
Я был в отчаянии.
Обрушивая камни, осыпая песок, я с рюкзаком, Серп с "тозовкой", мы скатились по осыпи на берег. Никогда этот замкнутый, залитый светом цирк не казался таким пустым и безжизненным. Камни, вода, изуродованная сельдяная акула...
- Да брось, начальник! - удивился моему отчаянию Сказкин. - Ты же видел его! Чего еще надо?
- "Видел" - не документ. "Видел" - не доказательство. Чем я докажу свое "видел"?
- Акт составь! - еще больше удивился Серп. - Я сам твой акт подпишу, и Агафоша подпишет, он, если ему оставить старые сапоги, все подпишет!
Я отвернулся.
На борту корвета "Дедалус", когда он встретился в Атлантике с Морским Змеем, было почти сто человек. Ни одному из них не поверили. Кто же поверит акту, подписанному бывшим конюхом Сказкиным и островным сиротой Агафоном?
- Да что он, последний, что ли? - утешал меня Серп. - Один ушел, другой придет. Это как в любви, начальник. Плодятся же они где-то! Сказкин весело покрутил головой: - Я вот в Бомбее как-то...
- Оставь!
- Да ладно... Я ведь к тому, что на Краббене твоем свет клином не сошелся... В мире и без него хватает тайн... Видишь, раковина лежит... Может, она тоже никому неизвестная, а?..
Раковина, которую Сказкин поднял, ничем не отличалась от других тривиальная гастропода, но Серп Иванович уверял, Серп Иванович настаивал:
- Ты вот проверь, проверь! Вдруг она никем не открыта? И ведь главное - никогда не укусит!
Сказкин широко, счастливо зевнул. И волны к ногам Сказкина катились сонные, ленивые, протяжные, как зевки, - океан только-только проснулся.
- Нам еще на обрыв лезть... - вздохнул Сказкин.
Он нагнулся, подбирая очередную раковину, и тельник на его спине вновь задрался, обнажив широкую полосу незагорелой кожи. И там, на этой незагорелой коже я увидел не только то, лиловое имя!..
- Снимай! - приказал я.
- Ты что, начальник! - опешил Серп Иванович. - Комиссию прохожу, что ли?