— Если бы знала, что это место как-то связано с тобой, ноги моей здесь не было.
— И слава богу! В противном случае я никогда бы ни о чем не узнал.
— Не думаю, что ты имеешь право поучать меня. Твоя семья не имеет моральных устоев, она прогнила насквозь.
— Небольшое уточнение. Это твоя семья. Принадлежность к ней подтвердит тест ДНК. Я всего лишь приемный ребенок этой семьи, если помнишь.
— Какой тест ДНК? Я не собираюсь никому ничего доказывать.
— Будешь. Поверь мне. Я приму все необходимые меры. Ты уже доказала, что не заслуживаешь доверия, поэтому тебе лучше подготовиться к суду. Я не Джанкарло Ди Висконти, дорогая. Я — Россини. И если это мой ребенок, он будет моим. Понятно?
Раффа знал, что перегнул палку, но как она смеет так говорить? Как смела подумать, что только ее мнение важно? С этого момента они будут играть по его правилам.
— Что ты пытаешься сказать? — На ее лице промелькнул ужас.
— Я говорю, что ты никуда не скроешься с моим ребенком. Если и правда мой, он будет воспитан должным образом, как Россини. А не в съемной комнате в плохом районе Лондона, пока его мать зарабатывает на жизнь официанткой.
— Может, тебе и нужны тесты, но мне нет. Я смирилась с тем, что у меня худший в мире отец. Но хочу забыть об этом. Разве я стала претендовать на его имя и деньги, когда обо всем узнала? Нет. И от тебя мне тоже ничего не нужно.
— Если это мой ребенок, у тебя нет выбора!
— Моему ребенку не нужен отец. Тем более такой, как ты.
Коралл понятия не имела, о чем говорит. А ведь роль отца — защищать и беречь жену и ребенка? Неужели она не понимает, что доводится Ди Висконти внебрачной дочерью, к тому же носит ребенка Россини? В Италии пресса моментально сделала бы из этого сенсацию, а мировые масс-медиа ее подхватили бы. А что касается Сальваторе…
Нет иного выбора, кроме как взять ситуацию под контроль. Если он — отец ребенка, его жизнь круто изменится. Навсегда.
Раффаэле шагнул навстречу. Коралл стояла с гордо поднятой головой, раскрасневшаяся, женственная, непреклонная. Но такая уязвима. Очень уязвимая. Он видел, как дрожат ее губы, а в глазах плещется страх.
Он проследит, чтобы ей не причинили вреда. И отдаст жизнь за своего ребенка! Если он от него.
— Это мой ребенок?
Он ждал ответа в течение самой длинной секунды в своей жизни.
Коралл посмотрела на него, а потом это случилось. Из ее глаз хлынул поток слез.
— Да. Да. И я не сделала ничего плохого. Но ты вышвырнул меня из своего дома. Ты поступил ужасно!
Ее голос звучал сдавленно, но каждое слово вонзалось как игла в его сердце. Ее глаза пылали. Она покраснела. Тубы стали пухлыми и тоже покраснели. Он посмотрел на ее полную грудь и круглый живот. Она беременна. А он накричал на нее.