— Извини, если я неясно выразилась. Нет, я не собираюсь выбирать «подходящую» одежду. Позволь повторить еще раз, я здесь только из-за ДНК-тестов. Как только все будет сделано, вернусь к своей жизни. В моей собственной одежде. И если ты не дашь мне должность в «Макивер», я продолжу работать официанткой. Мне не нужны твои подаяния.
Это ложь. Она знала это, и он знал. За ней не стоит очередь из работодателей, готовых нанять в качестве фотографа, и у нее слишком большой срок для работы официанткой. Ей остается рассчитывать только на пособия. Или на Сальваторе, но это вряд ли. Раффа шагнул к ней навстречу. Она осталась на месте, сердце стучало, грудь вздымалась.
— Это не подаяние, а забота. Нравится тебе или нет. И вообще, перестань бороться со мной, дорогая. — Он подошел к ней почти вплотную. — Между нами особые отношения. Ты не можешь этого отрицать. Вспомни, как хорошо было, когда ты перестала со мной сражаться. Помнишь? — Его голос понизился до шепота, горячее дыхание обжигало ей ухо. — Помнишь, как ты умоляла меня взять тебя?
«Да, — кричало ее горячее, возбужденное тело. — Да!»
Проведя пальцем по ее щеке, он медленно склонился к губам, собираясь ее поцеловать. Она замерла, разрываясь между зовом разума и сердца, но не могла больше сопротивляться страсти. Закрыла глаза и сдалась.
Он поцеловал ее. Она ощутила колючую щетину, твердые требовательные губы, запах одеколона, вкус эспрессо. Их языки сплелись воедино, утоляя взаимный чувственный голод.
— Не здесь, не в моем кабинете, — прерывисто шептал он.
Его глаза потемнели от возбуждения, так он хотел ее.
— Здесь. — Она взглянула на широкий полированный стол.
Ей было трудно разговаривать, так отчаянно нужно было ощутить его плоть, утолить желание, не оставлявшее с самой первой ночи. Она попыталась притянуть его к себе.
— Нет. — Он отстранился, мягко покачав головой. — Мы поднимемся наверх. Не будем торопиться. Позволь мне позаботиться о тебе. Пожалуйста, Коралл. Позвольте мне начать искать тебя.
Взяв за руку, он молча вывел ее из кабинета, прошел к лестнице, не дав ей ни минуты, чтобы она не передумала. Наконец она успокоилась.
Но он знал ее страстный нрав. Она такая же, как ее отец. Одно неверное слово — и вспылит.
Поднимаясь по лестнице, Коралл споткнулась, но Раффа сразу поймал ее. Остановившись, повернул к себе и поцеловал ее сладкие губы. Он не мог от нее оторваться.
Больно было думать, через что ей пришлось пройти. О чем думал Джанкарло? Как мог предать собственную плоть и кровь? Нет ничего важнее семьи. Ничего.