— Я призналась? — Она посмотрела на него, будто прозревая. — Меня в чем‑то обвиняют?
— Не смеши меня. — Он вскочил с кровати и принялся ходить по комнате. — И не смотри на меня так.
— Как?
— Как будто видишь меня впервые.
— Может, так и есть.
— Джен…
— Что?
Выбравшись из постели, она схватила простыню и обмотала ее вокруг себя как саронг. Так было трудно, почти невозможно ходить, но ей были необходимы эти несколько ярдов белого хлопка, чтобы установить хоть какую‑то преграду между собой и Люкой. Так она могла хоть немного сосредоточиться на растущей внутри ее боли.
— Джен, пожалуйста. — Подойдя к ней, Люка схватил ее за руки.
— Отпусти меня, — что‑то в звуке ее голоса заставило его убрать руки.
Держа их ладонями вверх в знак капитуляции, он снова спросил:
— Что не так?
Она не настолько доверяла себе сейчас, чтобы говорить. Все, что могла она сейчас произнести, будет звучать горько и обидно. Она целый месяц ждала его возвращения, а теперь, когда Люка вернулся, недоверие между ними вспыхнуло с новой силой.
Ее тошнило. Отступив в ванную комнату, Джен заперла дверь изнутри. Голос Люки по другую сторону двери звенел беспокойством.
— Джен! С тобой все в порядке?
Все в порядке? Она была опустошена. Она тонула в непонятных словах Люки. Завещание Рауля? Что это за вопрос? Люка решил, что она что‑то получит по завещанию? Насколько она знала, Рауль был разорен. Он сам сказал ей об этом, и он бы не стал лгать. Зачем? Для нее это вообще не имело никакого значения. Ее совершенно не волновало, есть у Рауля деньги или нет. За исключением того, что Рауль сам страдал от отсутствия денег, а он ей очень нравился…
— Джен!
Крик Люки снова вызвал спазм в ее желудке, она бросилась к раковине, и как раз вовремя…
— Джен! Ответь мне! Или я выломаю дверь!
— Оставь меня в покое.
— Джен, я предупреждаю тебя…
— Заткнись! — Ее крик отражался от стен, и она пнула дверь ногой.
Умывшись холодной водой, она вытерла лицо и с тревогой уставилась на свое отражение в зеркале. Затем схватила с вешалки халат, надежно затянула пояс и крикнула:
— Я выхожу!
Успев надеть джинсы, Люка стоял посреди комнаты как памятник мужскому самолюбию.
— Как ты посмел! — возмущенно воскликнула Джен. — Все это время, когда я думала, что мы становимся ближе, все это время ты беспокоился только о завещании своего брата!
— Прости меня, Джен. — Таким напряженным она его еще не видела. — Я плохо справился с этим.
— У меня просто в голове не укладывается. Ты признался мне в любви, а через десять секунд доказал, что тебя заботят только деньги Рауля. — Она невольно вскрикнула, когда ее взгляд упал на смятую постель. — Это было частью твоего плана?