— О чём ты думаешь? Улыбнись мне, Триша, я так люблю твою улыбку. Я же приготовил тебе отличный подарок. Ты не сможешь устоять, — мужчина вдруг опустился на колени рядом с её кроватью.
Сердце Эсти вздрогнуло. Что на этот раз? Он не позволял себе никаких пошлостей, о которых Астильба узнала уже давно, как-то ночью переключая каналы телевизора. Похититель имел собственные представления о нравственности, и одно из них — девочка должна подрасти. Но трогать её, прижимать к себе, целовать, в том числе и по-французски, он себе разрешал.
Сейчас Эсти смотрела на него сверху-вниз и ненавидела каждую чёрточку его лица. Он никогда не называл своего имени. И в этой, запертой от всего мира, комнате, Астильба не нашла ни одной его вещи. Кто он такой, оставалось загадкой. Просто тень, а не человек.
Тень, потерявшаяся в блеске сияния её матери. Её покойной матери… Тень, не сумевшая принять и смириться с потерей. Тень, отчаянно желавшая создать себе нового кумира.
Водянистые светло-голубые глаза, жидкие волосы до плеч, связанные за спиной шнурком, лысина на затылке, тёмные очки, которые он любил одевать даже в помещении, словно старался отделить себя от остального мира. Ничем не примечательная внешность тридцатилетнего мужчины. Может быть, идеальный клерк. Как вариант, работал в компании ее отца. Иначе, как сумел так близко подобраться к дочери Лаудона? Или всё же принадлежал к менеджерам высшего звена? Слишком уж у него роскошная вилла на берегу моря.
— Наше первое Рождество вместе, моя дорогая Триша!
— Но я — не Триша! — вырвалось у нее. Эсти испуганно прикрыла глаза и сжалась в ожидании неминуемого удара. Только его не последовало. Короткий недовольный вздох, и затем холодный ответ:
— Ты — Триша, моя Триша. Но не стоит об этом. В праздничный день, в наше первое совместное Рождество, я решил преподнести тебе подарок. Будешь хорошей девочкой и получишь ещё много таких. Ты же сможешь вылечиться от этой болезни? Считать себя другим человеком?
Астильба открыла глаза и заметила, что брови похитителя опасно сошлись на переносице. Первый признак надвигающейся бури. Следует это прекратить. Если в следующий раз он сломает ей руку, то не повезет в больницу. Нужно затаиться.
— Прости… Я не хотела тебя расстраивать. Подарок. Что же это? — она низко наклонила голову, давая понять, мол, сожалеет. Мужчина, стоя перед ней на коленях, растянул губы в счастливой улыбке:
— Хорошая девочка! Знаешь, как порадовать дядю. Надеюсь, и тебе принесёт счастье мой подарочек, — подталкивая к ней коробку, в которой поместилась бы упитанная кошка, он с видом полоумного Санта-Клауса, снял крышку.