— Мне начинает казаться, что уже все вокруг кроме нас знают этот секрет! И умеют им пользоваться! Одни мы с тобой темнота! — сокрушенно сказала мама вместо ответа.
— Да что за секрет?! — теперь уже заинтересовалась я и оторвала один глаз от рисования.
— Про то, что мечта обязательно сбудется, если её очень хотеть. И тут опять написано, что мечту надо только представлять себе почаще. Так, будто бы она уже у тебя сбылась. И так, чтобы во всех подробностях. И дело в шляпе!
— Почему в шляпе? — удивилась я.
— Это выражение такое. Означает что-то вроде: «и дело сделано».
— А-а-а-а-а! — разочарованно протянула я и вернула глаз обратно в рисование. Это мне было неинтересно. Не потому, что это не интересно. А потому, что мы уже с мамой читали такие вот всякие книжки и истории. И я уже много раз старалась и хотела, и мечтала, и представляла себе свою мечту во всех подробностях. И какие у меня должны быть крылья, и какого цвета, и куда я полечу. Только мечта почему-то так и осталась мечтой. И я потеряла всякую надежду. И теперь, когда мама опять заводила такие разговоры, я просто привычно спрашивала: «А как же мои крылья?». На что мама всякий раз придумывала какое-нибудь объяснение.
— Вот тебе и «а»! — продолжила мама озабоченно. — Ты представляешь, все мечтают и у них сбывается. А у нас — нет. Как ты думаешь, что всё это значит?!
— Не знаю, — вздохнула я печально.
— А я знаю! — торжественно провозгласила мама. Я прям даже один глаз опять от рисования отлепила. Интересно же. А мама говорит:
— Это всё потому, что мы делаем что-то не так!
— И что же?! — обрадовано спросила я.
— Пока не знаю, — вздохнула мама. Помолчала немного и добавила. — Но догадываюсь! — и уткнулась обратно в книжку.
А я опять взялась за фломастер. Я занималась делом посерьёзней маминого, между прочим! Я рисовала пчёлоптицепса. Это такой очень хороший зверь из мультика. Он сделан из пчелы, птицы и собаки. Правда, в мультике его ни разу не показали. Его придумала младшая сестра, чтобы напугать своего совсем младшего брата. Там была ещё и старшая сестра, но она ничего такого не придумывала.
И вот потому, что она его придумала, его так и не показали. А у меня он так и остался в голове. Он жужжал мне в ухо, кружился вокруг облаков и иногда очень громко лаял. Был он очень симпатичным, но немного надоел мне тем, что всё время жужжал и кружился. Да ещё и лаял к тому же. И я решила, надо его нарисовать. И тогда он перестанет делать это всё у меня в голове. И будет делать это на бумаге. И вот, я уже нарисовала ему полосатое туловище, голову, как у собачки, и ушки, и пчелиные крылышки, конечно… И вот он уже жужжал и летал, как положено — на листочке. Мне оставалось дорисовать только хвостик и лапы. И тут мама говорит: