— А давайте подойдём к вопросу с другой стороны! — предложил папа.
— Давайте попробуем! — заинтересовалась доктор.
— Скажите! У Вас ведь есть определённая инструкция, по которой вы определяете, можно ребёнку идти в сад или нет?
— В общем, да, — согласилась Мила Анатольевна. — Температура там, горло, послушать…
— Предусмотрен ли там пункт про отдельное обследование крыльев?
— Нет, не предусмотрен, — покачала доктор головой, улыбаясь своей уютной улыбкой.
— Возможно, это значит, что Вы можете провести такую процедуру с Мариной и выдать ей справку, не нарушив инструкции?
— Пожалуй, Вы правы! — с облегчением согласилась Мила Анатольевна. — Насчёт заразности у Вас тоже, надеюсь, разработан план?
— Да тут вообще всё проще простого! — Разошёлся папа. — Вам, как доктору с таким внушительным стажем, наверняка известен список всех заразных заболеваний?
— А как же! — согласилась доктор.
— Входит ли в этот список такое заболевание, как крылья?
— Нет, насколько мне известно, не входит, — задумчиво кивнула врач. — Знаете что. Давайте я так напишу:
— Справка дана в том, что крылья не являются инфекционным заболеванием. Вот это я могу написать с чистой совестью. Вас устроит?
— Думаю, вполне! — радостно подтвердил папа.
Через пять минут мы выходили из кабинета очень довольные. Папа нёс справки, нежно прижимая их к груди, и вид у него был, как у настоящего победителя.
— Хотелось бы всё-таки полюбопытствовать! — услышали мы за спиной голос Милы Анатольевны.
Мы разом обернулись и посмотрели на Милу Анатольевну. В глазах у неё всё ещё прыгала та самая смешинка.
— Вследствие чего у вас это произошло? — указала она глазами на крылья. Я не очень поняла сначала, что она имеет в виду. А папа усмехнулся и говорит:
— Вследствие очень сильного желания.
И тогда я поняла, что Мила Анатольевна имела в виду.
Глава 11. Пресс-конференция на детской площадке, или Я становлюсь знаменитой
Не знаю, кто из детского сада проболтался или из соседей, но на следующий день во время завтрака зазвонил телефон. Мама взяла трубку и сказала:
— Да, это я! Я Вас слушаю, — и стала слушать. Я, конечно, вертелась вокруг, потому что всегда жутко интересно, кто же там звонит и чего такого интересного рассказывает. А сегодня мне стало совсем интересно. Потому что лицо у мамы удивлённо вытянулось, рот приоткрылся.
Она всё больше слушала. Только пару раз чего-то ответила коротко. Типа:
— Да. Это так. — Или:
— И это тоже верно.
А потом она стала театрально хмурить брови, закатывать глаза и коситься при этом не меня. Я от любопытства чуть на маму не залезла. А мама говорит, наконец, длинно: