Сохраняя подобные государства, римское правительство, однако, в случае необходимости решительно вмешивалось и в их внутреннюю жизнь, и в их взаимоотношения. Оно могло менять их границы, вовсе уничтожать или, наоборот, восстанавливать Внук Ирода Юлий Агриппа, находясь в Риме, сблизился с будущим императором Калигулой, и тот, став императором, не только отдал Агриппе одну из палестинских тетрархий, правитель которой недавно умер, но и титул царя, а преемник Калигулы Клавдий передал ему почти все прежние владения Ирода (Ios. Bel. Iud., II, 9, 6; 11, 5). Однако возрождение Иудейского царства оказалось недолгим. После смерти Агриппы в 44 г. Клавдий снова превратил его в провинцию (Ios. Ant. Iud., XIX, 9, 2; Bel. Iud., Ц 11, 6). На юге Сирии у самых границ с Палестиной римляне разделили на четыре части Итурею, и одну ее часть Калигула подарил местному арабскому князю, видимо, потомку прежде правившего здесь рода, Сохэму. Однако после смерти Сохэма Клавдий опять ликвидировал здесь монархию и присоединил ее к провинции Сирии (Тас. An., XII, 23).
Политическая структура Сирии и Палестины в это время была довольно сложной. Здесь, как мы видим, существовали различные небольшие клиентские государства, официально не входившие в провинции Сирию и Иудею, но фактически контролируемые императорским легатом Сирии, а также кочевые племена со своими шейхами. Кроме тою, на территории самих провинций отдельные города обладали внутренним самоуправлением на манер греческих полисов Некоторые города имели статус римских колоний, начало которым положил еще Август, выведший колонии своих ветеранов в Верит и Гелиополь (Шифман, 1977, 228–258). К положению клиентских государств были близки "союзные общины" (civitates foederatae), которые тоже официально не входили в провинцию, но полностью подчинялись как центральным, так и местным властям. Такими были финикийские города. Например, рассказывая о Тире, Страбон (XVI, 2, 23) ясно говорит, что римляне подтвердили независимость этого города. А в более позднее время Тир как "союзная община" поставил в римскую армию вспомогательные когорты (Eissfeldt, 1948, 1899). Многие города принимали пышные титулы, но, как правило, чем пышнее и величественнее они были, тем менее реальной была их автономия.
Сирия представляла для Римской империи особую значимость как в экономическом, так и в политическом плане (Herod., II, 7, 4). Ее столица Антиохия, насчитывавшая 100 тысяч жителей, была четвертым городом империи и одним из ее важнейших экономических и культурных центров, кроме того, римляне понимали, что Антиохия — наиболее подходящая база для военных операций против парфян (Bats, Benoist, Lefebvre, 1997, 219–222). Взаимоотношения с Парфией были для Рима важнейшей внешнеполитической проблемой на Востоке. По существу здесь установился политический дуализм двух крупнейших держав того времени — Рима и Парфии. Основным "яблоком раздора" для этих держав была Армения, а Сирия оказывалась единственной римской провинцией, непосредственно граничившей с Парфией, и эта граница была постоянно под угрозой. Поэтому здесь римляне держали значительное число легионов, в том числе и для поддержания внутреннего спокойствия. В 18 г. для урегулирования восточных дел, и в частности для умиротворения смут, возникших в Сирии из-за непомерно высоких налогов, император Тиберий дал высший проконсульский империй на Востоке своему племяннику Германику, т. е. сделал его своим соправителем и главой всех восточных провинций (Тас. An., II, 43). Какую-то роль при этом, несомненно, сыграло и желание Тиберия лишить Германика командования рейнской армией, солдаты которой ею боготворили, и удалить из Рима, где Германик был более популярен, чем император. При этом легатом Сирии остался враг Германика Гай Кальпурний Пизон. Вскоре после этого Германик умер, а в Антиохии распространились слухи, будто ею отравил Пизон по тайному приказу Тиберия. Больше таких экспериментов Тиберий не повторял. Спокойствие в Сирии римлянам кое-как удавалось поддерживать, но обстановка в Палестине была далека от стабильности.