Перед нами явный конфликт двух цивилизаций: с одной стороны, городской (даже если она находилась в упадке) и земледельческой, а с другой, — пастушеской и полукочевой. Самый яркий пример такого конфликта — война с ханаанеями, воспетая пророчицей Деборой в песне, признаваемой самой древней частью нынешнего библейского текста и датируемой, вероятнее всего, концом XII–XI в. до н. э. (Malamat, 1981, 89). Историчность этого события может быть подвергнута сомнению, ибо врагами Израиля названы царь ханаанского города Хазора Иавин и ею военачальник Сисара (IucL 4, 2), в то время как раскопки доказали, что Хазор был разрушен еще в XIII в. до н. э., и израильские поселения в этой части Галилеи появились, когда города уже не существовало (Herrmann, 1985, 49; Yadin, 1993, 603). Однако надо иметь в виду, что в Библии содержится, кроме поэтической песни Деборы (Iud. 5), и прозаический рассказ об этом событии (Iud. 4). В песне, подлинность которой сомнению не подвергается, ничего не говорится ни о Хазоре, ни о его царе, но только о Сисаре и безымянных ханаанейских царях. С другой стороны, в Книге Иисуса Навина (11, 1—15) рассказывается о войне этого израильского вождя против опять же хазорского царя Иавина и его союзников. Детали этих сражений разнятся, но общность врагов Израиля позволяет высказать предположение, что в прозаическом рассказе о победе на Сисарой слились воспоминания о двух различных событиях, хотя и происходивших в одном регионе, но разделенных значительным промежутком времени, и о могучем городе Хазоре, когда-то в этих местах существовавшем. И эти рассуждения, как кажется, доказывают, что несмотря на некоторые сомнения (например, Caquot, 1986, 70) именно победный гимн Деборы, а не предшествующий ему прозаический рассказ, отражает реальное положение дел.
По мере оседания на земле и перехода к земледелию острота конфликта между израильтянами и их соседями уменьшалась. Последние, обладая более высокой материальной и отчасти духовной культурой, оказывали все большее влияние на новых поселенцев, и самым ярким показателем этого явилось, как мы уже говорили, практическое принятие израильтянами ханаанского языка, хотя и с сохранением некоторых особенностей прежней речи (Дьяконов, 1967, 357–359). Постепенное смягчение отношений достаточно полно отражено в Библии. На ранних этапах израильского завоевания Палестины отношения между пришельцами и населением страны практически сводились к постоянным войнам, причем довольно жестоким и часто кончавшимся полным уничтожением местных городов и их жителей. В Книге Иисуса Навина упоминается лишь один эпизод установления некоего согласия между израильтянами и местными жителями: договор с ханаанским городом Гкбеоном (Гаваоном), основанный фактически на порабощении ханаанеев (9, 15–27). При этом Библия как бы оправдывает Иисуса, обманутого гибеонитами и поэтому их не истребившего. В Книге Судей таких примеров становится уже больше. В песне Деборы и в прозаическом рассказе о победе над Сисарой союзниками Израиля оказываются часть ханаанеев в лице дома Хевера. И уже в самом начале этой книги (1, 27–35) говорится о том, что то или иное израильское племя не изгнало прежнее население, хотя в некоторых случаях и обложило его данью.