Показания задержанных наркоманов, иногда дававшие крупицы полезной информации, редкие допросы дилеров, которые вообще не говорили ничего, сводки лаборатории, обширные слухи на улицах — всё говорило об одном: «синие» были в большом ходу, и с ними никто не хотел заканчивать. Они должны будут существовать еще долго, и помешать этому будет крайне сложно.
А вот единичные послания от анонимных информаторов говорили о другом варианте развития событий: появился новый тип наркотика, совершенно другой вид капсул, которые называли «красные». И этот дурман был куда страшнее. Но источники таких данных не заносились в протоколы, чтобы не подставлять нужных людей, и оставались просто словами на бумаге, без подтверждения. Так же, как если бы они были простыми слухами. Но Гарт продолжать копаться в бумагах, в глубине души надеясь, что он за эти несколько месяцев всё-таки пропустил какую-то важную деталь.
— Будешь кофе? — Лина вошла в помещение архива с двумя бумажными стаканчиками, над которыми вились тонкие струйки пара, разнося по комнате запах свежего кофе. Но даже этот аромат не мог перебить царящий в комнате смрад. Девушка поморщилась, а потом изрекла поучительным тоном, указывая на знак перечеркнутой сигареты на стене: — Ты же знаешь, что в архиве курить нельзя.
Гарт мельком глянул на неё и что-то буркнул себе под нос. Все в управлении знали, что говорить ему о вреде курения бесполезно, он знал о вопросе куда больше них. В конце концов, сам много лет занимался спортом и знал о здоровье много больше. Но, следуя простейшим правилам хорошего тона, протянул руку и включил вытяжку, о которой просто забыл пару часов назад.
Лина поставила на край стола стаканчик, сама присела рядом, с любопытством глядя на разложенные на столе бумаги.
— Спасибо, — только и сказал он, потом отодвинул бумаги и с кряхтеньем откинулся на спинку стула. Тот жалобно заскрипел под его крупным телом.
— Нашел что-нибудь новое?
Гарт сделал глоток кофе, прикрыл уставшие глаза. То ли от дыма, то ли от кропотливой бумажной работы. Но Лина знала, что он тоже просто человек, и до сих пор переживает перенесенную трагедию. Зная это, можно было бы предположить, что глаза были красными и от слёз, но никто не видел, как Гарт плачет, даже тогда, когда погибал его сын.
— Нет, почти ничего.
Он достал из вороха бумаг протокол задержания, датированный около года назад.
— Только вот это.
В протоколе значился парень, отпущенный ими несколько часов назад.
Лина принялась изучать бумагу более подробно. Но не успела она прочесть и десятка строк, как Гарт вдруг зашевелился, положил локти на стол, уткнулся лицом в ладони и только потом заговорил. В этот момент он напоминал старого робота, который безэмоциональным голосом выдавал заранее записанную информацию в максимально сжатом виде.