Лина кивнула, такого объяснения ей было более чем достаточно. Всё указывало на то, что разговор наверняка будет неприятным.
Они оказывались в кабинете у начальства второй раз за эту неделю, а это был признак не очень хороший. Немногим удавалось так отличиться, даже Гарт не мог припомнить таких случаев за свою довольно долгую службу.
Капитан был просто в ярости, и на изложение своих мыслей явно не скупился в выражениях. Настолько плотному потоку отборной брани могли бы позавидовать даже те, кто много лет обитал на самом дне общества и уже давно выбросил из своего лексикона большинство мало-мальски приличных выражений.
Суть конфликта была в том, что капитан был крайне недоволен их недавним разговором с этим «наркоманом сна», Стасом. Как оказалось, им не следовало этого делать, не спросив разрешения у начальства, то есть у него. А давать его капитан, понятное дело, не собирался, вспоминая их прошлую встречу.
Следующим фрагментом его рассказа был визит к нему человека, представителя очень влиятельных кругов, стоящий намного выше его непосредственного начальства. Они были крайне озабочены действиями двух любопытных полицейских и настойчиво рекомендовали прекратить текущее расследование, опираясь на официальную версию. В ней говорилось, что разработка потоков нелегальных наркотических препаратов уже ведется, и совсем на другом уровне. А «дилетантские» действия этих двух сотрудников грозили испортить многомесячную подготовку по блокированию трафика и доведения дела до окончательного задержания виновных.
Через несколько минут напарники уже покинули кабинет начальства, не произнеся ни слова в своё оправдание. Это было наиболее безболезненным выходом из положения, когда следовало просто выслушивать потоки претензий, а дождавшись окончания бурной речи, просто покинуть кабинет, пообещав сделать всё так, как надо.
— Я вот только чего не пойму, — вдруг сказала Лина. Она говорила спокойно и задумчиво, погрузившись в свои мысли. Как будто не было только что ругани и конфликта, и не создавалось впечатление, что она хоть немного расстроена и подавлена. Даже наоборот, присмотревшись, можно было заметить следы улыбки в уголках губ.
— Откуда они знают, что мы разговаривали с этим торчком? В машине рация на приём не работала, жучков в ней нет. Телефоны мы тоже выключили, так?
Гарту, глядя на неё, тоже захотелось улыбнуться. Ход мысли был правильный.
— Возможно, за ним ведётся наблюдение. А это значит, что он не так прост, как казался на первый взгляд.
Никто не произнёс эту мысль вслух, но оба четко знали. Наконец-то появилась реальная ниточка к запутанному и непонятному делу. Хотя кто знает, вполне возможно, это окажется не просто тонкая и ненадежная нить, а вполне осязаемый и мощный трос.