— Ты же сказал, что ваша мама умерла… — осторожно вступает Юля.
— Да какая разница! — отвечаю.
— Ты молодец, Ромка. — говорит Юля и подходит ко мне. — Просто ты столько на себя взвалил… Как же ты в школе учишься? Как еще успеваешь что-то?
— Да никак не успеваю! — говорю. — Мне, вообще, наплевать на эту школу. Но они же все лезут и лезут со своим образованием! И ведь я же дотягиваю до троек — что им еще надо! Но нет, они все твердят, какой я способный, что я могу больше.
— Значит, ты можешь учиться лучше?
— У меня офигенная память, Юль. — отвечаю с усмешкой. — Я что-нибудь услышу или прочитаю какую-нибудь книжку, и помню потом чуть ли ни наизусть всю жизнь. Да если б я хоть открывал их учебники… Только у меня и нет ни одного.
У меня, в самом деле, такая вот память, странная. Я на этом только и выплываю в школе. Если бы еще высыпаться и не прогуливать, но это уже выше моих сил. Помню, я прочел «Мертвые души» Гоголя, так до сих пор помню все почти наизусть, чуть ли ни до номеров страниц! И со всеми книгами так, и с тем, что я слушаю на уроках. Просто я невнимательный. Просто потом, когда мы пишем контрольные, я не могу сосредоточиться, потому что думаю не о том. Вернее, как раз о том, о чем надо. Я всегда думаю о сестренке, о том, как бы отец не приперся сегодня, как бы меня не загребли в полицию во время очередного угона или еще чего-нибудь.
Но самое главное, что при этом я могу забыть что-то важное, что-то, что на самом деле имеет значение. Например, я совершенно не помню, что говорила мама, когда отец первый раз избил меня, что она говорила, когда он избил Ксюшку. А ведь она что-то говорила. Она же не могла просто молчать! Я совершенно не помню, куда они ходили с Катей в тот день, когда папаша запер меня на балконе. А ведь это важно. Это ведь важнее всех этих книг и учебников! Но я ни фига не помню. Я не помню, как мама впервые оказалась в больнице. Я не помню, как и почему она сбегала оттуда. Я не помню, чтобы видел, как она пила. Я только помню ее уже невменяемую. Но ведь я в то время был с ней, дома. Я не помню многих моментов. А ведь это важно. Я не помню большинство причин, по которым отец вдруг начинал бить меня или Ксюшку. Я только помню, как он что-то всегда орал перед этим, но что именно — это как будто стерто. А ведь это, может быть, самое главное, вот такие моменты. Но я не помню. Поэтому я, вообще, стараюсь поменьше читать, чтобы не забивать себе голову, чтобы помнить что-то действительно стоящее, а не эту художественную литературу.
— Может, вам помощь какая-нибудь нужна, Ром? — спрашивает Юля.