Борисов не удержался на ногах — упал и ударился головой о железный короб для угля.
8
Железная громада поезда высилась над насыпью, как тонущее в волнах судно. Вагоны завалились набок, стальные колеса по ступицы увязли в песке. Кругом валялось битое стекло. Отовсюду слышались крики и жалобные стоны.
Первыми из перевернувшегося поезда выбрались несколько красноармейцев.
И тут же упали, сраженные пулеметной очередью.
Пассажиры затаились, более не решаясь покинуть вагоны.
К поезду подошли несколько вооруженных человек, у одного из них было в руках черное знамя.
— Шестопалов, — испуганно прошептал кто-то из пассажиров.
Люди Шестопалова выгоняли пассажиров из вагонов. А вот и сам командир интернациональной анархистской бригады — толстый, лысый, мордастый, усы в поллица. Атаман Шестопалов.
— Граждане, — обратился к пассажирам Шестопалов. Голос его не удивление высок и пискляв, — те, кто добровольно сдаст имеющиеся ценности, оружие и провизию, будут отпущены с миром. Конечно, кроме большевиков.
Какая-то женщина в цветастом платке вздохнула с облегчением:
— Берите все, только не убивайте. Хочется жить очень.
Раненого достали из кабины машиниста. Он отчаянно ругался и бил рукой тех, кто ему помогал, стараясь дотянуться до их лиц.
— Больно, черти! Не шатайте!
Потом показал на поезд.
— Там два коммуниста. Убить надобно.
Его положили на траву.
Один из тех, кто его нес — коренастый, чернявый морячок в тельняшке, вытащил маузер из кобуры и двинулся к вагону.
— Убьем, убьем, — сказал он, успокаивающе.
Вошел в вагон и столкнулся лицом к лицу за Забелей. Поднял было маузер, но Забеля успел первым — схватил его за горло одной рукой, принял из другой руки маузер и аккуратно, не поднимая шума, положил на пол.
— Уходим, не прощаясь, — сказал Борисов и показал в сторону хвоста состава.
Они пошли через накренившиеся вагоны, ступая по битому стеклу и держась за сиденья. Но не прошли и двух шагов, как послышались выстрелы — шестопаловцы их заметили.
Послышался женский крик — попали в живот той женщине в цветастом платке, которая жить хотела.
Упала, застонала, забилась. Покачали головами бойцы интернациональной анархистской армии — эх, вот какая незадача. Надо бы добить, чтобы не мучилась зря. Да патрона жалко. Добили прикладом.
Тем временем Забеля и Борисов дошли до конца состава и сиганули в лес.
Вслед неслись крики, свистки, выстрелы.
Пули срезали ветки над головой. Отстали, однако.
9
Долго шли через лес. Стемнело. Заночевали.
— Надо разжечь огонь, — решил Борисов.
Наломали сухих веток, нужна была бумага на растопку. У Борисова во внутреннем кармане обнаружилась афиша с портретом Дианы де Шарман. Он оборвал бумагу по краям афиши, а сам портрет сохранил. Разожгли огонь. Сидели у костра, разговаривали.