Во-вторых, в фильме правильно сказано о «сословном», то есть элитарном характере школы. Тут только надо помнить, что в Москве существовали тогда и другие элитарные школы — прежде всего «языковые» (с усиленным изучением иностранных языков). Это были два разных образовательных канала, предполагавших две модели карьерного успеха: в одном случае установка делалась прежде всего на интеллектуальную работу с реальностью (физической, технической), в другом случае на практическую «работу с людьми» (включая чиновничью или хозяйственную карьеру, где, на известном уровне, придется иметь дело с другими странами). Математическая школа одновременно и дистанцировалась от этой второй элитарной сети, и брала оттуда часть своих учеников, которые приходили в нее, уже поучившись в языковых школах. В результате среди второшкольников образовывалась как бы «элита в элите», имевшая опыт сразу двух «сословных» образовательных систем. Любопытно (помимо прочего), как это обстоятельство могло в дальнейшем отразиться в массовой эмиграции выпускников?
В-третьих, Вторая школа, конечно, была костью в горле советской идеологической системы. В фильме подчеркивается, что в ней работали не «антисоветчики» (слово, впрочем, довольно бессмысленное), а сторонники «социализма с человеческим лицом», и после 1968 года этого было довольно, чтобы ее разгромить; история разгрома рассказана подробно и адекватно. Вместе с тем школа и сама являлась продуктом советской системы, была включена в ее проект технократической модернизации, запущенный после смерти Сталина и заглохший в брежневские годы. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что и до, и после 1971 года часть выпускников неблагонадежной школы регулярно приглашали поступать в Высшую школу КГБ, чтобы работать потом на инженерных и аналитических должностях в этой системе. Отбирали их по анкетным данным и по рекомендации комитета комсомола, на заседаниях которого товарищи, бывало, недвусмысленно напутствовали их: «Ты, когда будешь меня там допрашивать, не забудь, кто тебе характеристику давал…»
В-четвертых, можно согласиться с авторами фильма, что Вторая школа не смогла (не успела?) стать полноценным аналогом Царскосельского лицея, воспитать более или менее сплоченную и эффективную элиту, которая бы оказала в дальнейшем значительное влияние на развитие страны. Историческое время шло для ее выпускников одновременно слишком медленно и слишком быстро: в застойной брежневской системе они с трудом продвигались по карьерной лестнице, а в итоге слом этой системы случился для них преждевременно, когда они еще не успели закрепиться на влиятельных институциональных постах. Исключения тут редки (а в фильме некоторые из них еще и искусственно затушеваны), и многим второшкольникам пришлось пройти через длительную профессиональную недореализованность, географическое рассеяние, более или менее вынужденную переквалификацию; не все смогли это пережить. «Послешкольная жизнь» выпускников очень выборочно отражена в фильме, но хорошо уже и это. Хотелось бы, уже не в рамках фильма, дальнейшего размышления о возможных пробелах в тех знаниях и опыте, которые — при всем огромном уважении к ней — давала Вторая школа, о том, чего в них могло недоставать для профессионального и гражданского самоосуществления.