Итак, с точки зрения демократов возвращение Крыма не может быть делом «элиты», узкой группы политиков и юристов. Путь к нему должен лежать через народное волеизъявление, скорее всего через референдум: демократы не могут не спросить согласия у народа по такому важному вопросу. Другой вопрос, что это за референдум. По умолчанию обычно предполагается, что это будет какой-то новый референдум в Крыму, который теоретически мог бы отменить результаты прежнего. Но верный ли это подход?
Вопрос о Крыме — это вопрос о суверенных правах на территорию, и решать его может только суверенная нация. Крымский референдум 2014 года был не только очевидно неконституционным, но и несуверенным: на нем не высказывалась самостоятельная, суверенная нация. Крымской нации не существует, так же как рязанской или черниговской; и даже если верить ее волеизъявлению в 2014 году, она сама не захотела быть нацией — заявила было о своем суверенитете, чтобы сразу же от него отказаться и отдаться под чужую власть. «Крымский народ» (пишу в кавычках, не имея в виду никого из конкретных жителей Крыма) на деле послужил фиктивной нацией, политической фирмой-однодневкой, учрежденной для перекачки актива и тут же ликвидированной.
Если какой-то народ и должен дать согласие на возвращение Крыма, то это народ всей России. В 2014 году его мнения никто толком не спрашивал: дело торопливо обстряпали политики и военные, а народу сунули в руки новоприобретенную территорию и велели ликовать. Сегодня в этом его выгодное положение: у него не связаны руки, и он может исправлять ошибки и преступления своей власти. Но, чтобы это сделать, он, конечно, должен быть хорошо информирован: ему должна быть во всеуслышание сказана правда и об украинской революции, и о российской интервенции, и о сбитом пассажирском самолете, и о полной цене (материальной и морально-политической), которую он платит за эту авантюру. Осведомленному народу хватит ума и совести принять справедливое решение, во всяком случае демократы должны его в этом убеждать — иначе они не демократы.
Важно еще, чтобы его волеизъявление было ответственным, а в международных делах это значит, что должен быть партнер, перед которым можно было бы отвечать. Крымский референдум 2014 года ответственным не был: его участникам предлагалось не взять, а снять с себя ответственность — мы проголосуем, а дальше пусть за все отвечает Москва. Не будет ответственным и референдум с вопросом «отдать ли Крым?»: украденную вещь можно положить на место, но полноправного партнера при этом не возникнет. Правильнее был бы, например, вопрос о передаче дела международному сообществу (в ООН или в какой-то иной арбитраж), а лучше всего — об утверждении договора с Украиной об общем урегулировании отношений, который еще предстоит согласовать.