Когда майор Горрекер 10-го числа был у графа Бертрана, последний сообщил ему, что поведение губернатора настолько незаконно и окутано такой таинственностью и секретностью, что некоторые офицеры 53-го пехотного полка, полагая, что имеется в виду осуществление каких-то преступных намерений, дали знать французам, чтобы они не боялись, поскольку в 53-м пехотном полку нет ни убийц, ни палачей. Граф Бертран также информировал майора Горрекера, что сэр Джордж Кокбэрн заявил вскоре после прибытия Наполеона, что «если бы я расставил часовых так-то и так-то и стал настаивать на таких-то и таких-то мерах, то этот человек (Наполеон) заперся бы в своём доме и никогда не выходил наружу. Он бы не прожил и шести месяцев. Но я не стану служить средством убийства кого бы то ни было. Я обеспечу его пребывание на этом острове таким образом, чтобы он обладал максимумом свободы, и в то же время я не дам ему ни малейшего шанса сбежать. Это всё, что я могу сделать, и именно это меня заботит».
14 октября. Сегодня утром пришел, как обычно, для врачебного визита к Наполеону, мне сообщили, что он ещё спит, но ранее оставил для меня указание отправиться к графу Бертрану. Из беседы с графом Бертраном выяснилось, что император получил сведения о том, что я имею обыкновение писать бюллетени о состоянии его здоровья и за прошедший день, и за более обширные периоды времени. В связи с этим император выразил пожелание, чтобы перед тем как отправлять эти письменные бюллетени по назначению, их сначала показывать ему. Любое лицо, выступающее в качестве его врача, должно пользоваться его доверием, и он никогда не согласится с тем, чтобы в бюллетенях врача называться генералом Бонапартом, так как если подобный бюллетень появится в Европе с этим титулом, то это будет означать молчаливое согласие Наполеона с этим титулом, но он скорее умрёт, чем даст на это согласие. В моих бюллетенях должно писаться слово «император» и мне было бы лучше ознакомить губернатора с этим требованием. Я ответил, что в отношении использования титула «император», я заранее знаю, это будет неприемлемо.
После этого я встретился с Наполеоном, который сказал мне, что он всегда полагал, что у меня могут потребовать отчёты о состоянии его здоровья, особенно тогда, когда мне приходится лечить нездорового человека. Однако, поскольку это была только догадка с его стороны, он не обращал на это особого внимания. Но несколько дней тому назад у генералов Монтолона и Гурго спросили, как у него обстоят дела с появившимися симптомами сердцебиения. Оба генерала были в абсолютном неведении относительно того, что у него появились подобные симптомы, так как он (Наполеон) поделился об этом только со мной. Поэтому генералы выразили искреннее удивление в связи с заданным им вопросом. Им пояснили, что данный вопрос им был задан потому, что подобные симптомы были описаны в бюллетене, направленном губернатору.