— Ты!
— Клевер не мой конек, вон кто у нас эксперт-аграрий. В двух шагах от меня хозяин отплясывал с брюнеткой Фридой с багетной фабрики, и вдруг откуда ни возьмись наша старуха, так и протаранила его. Эмилия в халате, под которым, видать, была только сорочка.
— В «Тиволи»?
— Не завирай, Шульц.
— Это такое же вранье, как и то, что я сижу вот на этом самом месте! «Гармония» организовала в «Тиволи» семейный танцевальный вечер. Военный оркестр из Плаца — что надо! Рейхсвер — грандиозен! И вдруг наша Эмилия налетает на своего Эмиля, и с маху его по уху — так тебе, старый ты пьянчуга, так тебе, свинья, горлопанила она.
К чему вся эта бухгалтерия? К чему вся эта работа? В конторе Клейнгольца творились более важные дела: как не помусолить такую сенсационную новость. Лаутербах не сдавался:
— Давай сначала, Шульц. Значит, фрау Клейнгольц входит в зал… Не представляю… Через какую дверь входит? Когда ты ее увидел?
Шульц весь аж просиял от удовольствия:
— Что еще вам рассказать? Вы уж все знаете. Ну, вошла она через дверь, что ведет из коридора, лицо красное, ну ты знаешь, даже лилово-малиновое… Идет, значит…
В тот самый момент в контору вошел Эмиль Клейнгольц. Троица вмиг бросилась врассыпную, уселась по своим местам, перебирая бумажки. Клейнгольц остановился, глядя на их склоненные макушки.
— Что, бездельники?! — гаркнул он. — Бездельники! Уволю! И начну с…
Троица еще ниже опустила головы.
— …пожалуй, с рационализации. Если троим делать нечего, двое будут вкалывать. Что вы на это скажете, Пиннеберг? Вы у нас новенький.
Пиннеберг не проронил ни слова.
— Ну да, языки проглотили. А пока я не пришел, что было? Старуха, говорите? Малиновая, лиловая, а? Уволю! Сию же минуту уволю!
«Подслушивал, собака, — как один подумали все трое, белые от страха. — Господи, господи боже мой, что я говорил?»
— Вообще-то мы не о вас говорили, господин Клейнгольц, — промямлил Шульц себе под нос.
— Ну, а вы? Вы? — повернулся Клейнгольц к Лаутербаху.
* * *
Лаутербах не робкого десятка, в отличие от тех двоих, он один из немногих, кому вообще по барабану, есть у них место или нет. «Чтобы я испугался? При таких-то ручищах? Да я любую работу найду — хоть конюха, хоть грузчика. А тут служащий какой-то! Одно название чего стоит! Насмешка, а не название!»
Лаутербах не страшась смотрел в налитые кровью глаза хозяина:
— Слушаю вас, господин Клейнгольц.
Клейнгольц изо всех сил вдарил по деревянной перегородке, так, что она затрещала.
— Одного из вас, братцы, точно выгоню! Еще посмотрите… Но остальные чтоб не расслаблялись. Таких, как вы, полно бегает. А сейчас, Лаутербах, марш на склад и вместе с Крузе пересыпьте в мешки сто центнеров арахисовой муки. Той, что от Руфиске! А впрочем, нет, Шульц пойдет! Он выглядит как собственный труп, ему полезно будет мешки потаскать.