Конечно, за то время, что визири служат Повелителю, им приходилось видеть такое не раз, но к этому невозможно привыкнуть. Десятки глаз устремлены на Армана, чье тело корчится в судорогах, и на лицо Правителя, что потемнело, превратив его в чудовище, огненный взгляд которого буравит глаза кентавра разросшимися во всю глазницу смерчами, закрывшими белки глаз. Лицо Шейха удлинилось, рот оскален, из-под верхней губы вытянулись клыки цвета слоновой кости. Удлинившиеся пальцы, вцепившиеся в подлокотник трона, выпустили жуткие когти – стоит лишь раз поднять руку, и можно перерубить такими человека пополам.
– Предатель, – сквозь рык слышатся слова. – Убью!
Хамас поднимается с места и в два шага оказывается рядом с кентавром. Картинки одна за одной проносятся в его голове, повторяя все видения Халисы, но не только это поразило Шейха. Его Хадин-хатун. Его любимая тихая жена, что умерла при родах, и в чьей комнате сейчас находится в предсмертном состоянии Хельга, тоже не раз развлекалась с Арманом. И… тот ребенок, что не смог появиться на свет, не был сыном Шейха. Он был сыном Армана. Гневный рев разлетелся под сводами потолка зала совещания. Когтистая рука сжала могучее горло кентавра. Все надежды Хамаса рушились вместе с надрывными выдохами, что вылетали из горла Армана.
– Повелитель! – послышался из-за спины Шейха оклик.
Руки все так же продолжали сжимать толстую шею кентавра.
– Шейх-Хамас! – чуть требовательнее произнес голос, и Хамас обратил свой взор на говорившего. Тот отшатнулся, но взгляд его остался таким же упрямым и настойчивым. – Позволь узнать, что сделал нареченный твоим сыном кентавр, и не будешь ли ты жалеть, что лишил его жизни, не предав по всем правилам суду.
Хамасу хватило секунды, чтобы проникнуться словами говорившего. Минотавр, что уже почувствовал вкус крови, заставлял Хамаса отвернуться, не слушать визиря, делать свое дело, ведь Арман предатель, изменник, но голос разума в этот раз оказался сильнее, как и голос Амина, его визиря, левой руки, что так часто помогал, не давая совершать глупости, отдавшись во власть внутреннего зверя.
– Повелитель, – снова его голос ворвался в бурлящий злобой мозг, остужая, словно поток холодной воды, гневную горячку.
Пальцы Хамаса ослабили хватку. Кентавр сделал прерывистый вдох. Прошла лишь пара секунд, и Шейх, отступив на шаг, вернулся обратно на трон. Тяжело дыша, он озирался по сторонам, выискивая в глазах визирей осуждение, но те опустили головы и смотрели строго в пол. И правильно делали. Осуждать Правителя не имел права никто, он здесь хозяин и господин. Выровняв дыхание, Хамас повернул голову к Амину.