Когда вода была залита в емкость, Хамас окунул туда руку, проверяя температуру. Хельга сделала несколько шагов по направлению к Шейху. Мужчина отступил в сторону, позволяя ей забраться по ступенькам в бадью. Девушка погрузилась в воду. Жидкость окрасилась в красный цвет.
– Вылезай, – проговорил Хамас, но Хельга, начала оттирать с себя кровь сатира остервенелыми движениями.
– Хельга, – Шейх тронул ее за руку и помог вылезти.
Вылив грязную воду, Хамас набрал чистую и пропустил нимфу.
– Сейчас позову рабынь, они помогут, – сказав это, мужчина открыл дверь купальни.
– Абда>25!
В комнате тут же появились те рабыни, что вышли ранее.
– Помогите игбал помыться.
– Да, Господин, – в один голос ответили они.
Хамас вышел за дверь и, лишь прикрывая ее, посмотрел на Хельгу. Она проводила его тоскливым взглядом. Его сердце тут же ожило. Как давно он не чувствовал ничего подобного внутри, как давно все в нем умерло, и вот теперь оживает снова. Губы тронула улыбка. Он жив, и это новое чувство взрывной волной радости прокатилось по телу, оставляя после себя приятную негу.
– Σ ‘αγαπώ [С агапо](я люблю тебя), – кальфе трубочкой сложила губы и протянула слово.
– Σ ‘αγαπώ [С агапо], – я повторила за ней, получилось немного ломано, но я старалась познать все тонкости греческого языка.
– Сегодня уже лучше, – похвалила Халифа. – Повторять будешь?
Я покачала головой. Около двух часов она вталкивала в мою голову греческие слова, и все эти два часа я усердно пыталась проговорить и запомнить их.
– Халифа, я уже, честное слово, больше не могу. Давай немного передохнем и перекусим, – я откинулась на подушки, и мой слегка заметно округлившийся живот натянул тонкую ткань туники.
Женщина скользнула по нему взглядом, и в ее глазах промелькнула нежность.
– Конечно, милая, сейчас принесу тебе перекусить, – проговорила она.
– Спасибо, – я склонила на бок голову, – а ты как раз мне расскажешь еще раз про порядки в Адамаске.
Кальфе загадочно улыбнулась и вышла за дверь.
В животе почувствовала шевеление. Моих губ коснулась улыбка.
– Проснулся, маленький Хамас, – я погладила живот.
Бурчание, послышавшееся в ответ, напомнило о том, что я хочу покушать. Где же Халифа? Я прикрыла глаза.
Время неслось незаметно. Я уже потеряла ему счет, и мне казалось, что я живу здесь всю свою сознательную жизнь. Словно и не было никогда Ольги, будто я всегда была Хельгой, дриадой, предназначение которой – быть рабыней Шейха Хамаса.
Пять месяцев, и вот я уже в статусе хадин. Рожу Хамасу ребенка и останусь здесь навсегда. В сердце холодной гадюкой залез страх. Вообще с этой беременностью у меня обострились все чувства, и хорошо, что теперь вокруг моей персоны много джаэйри [молодые рабыни]. И даже ночами в комнате дежурит одна из рабынь. Мне так спокойнее. Хамас старается навещать как можно чаще, но то, что его постоянно тянет ко мне в сексуальном плане, и Шейху трудно сдержать себя, вносит определенное напряжение в наши отношения. Он словно увидел во мне хрустальную вазу и теперь боится разбить ее, боится прикоснуться ко мне, считая, что если мы займемся с ним любовью, то это каким-то образом сможет навредить плоду.