– Я люблю тебя, – шепчет Шейх мне в ухо, а мной уже овладевает безмятежный сон.
Оказывается, спать без сновидений – это очень чудесно. Я потянулась всем телом и, повернувшись на бок, замерла.
Открываю глаза и откидываю одеяло. Хватаюсь за живот. Не может быть. В ступоре застываю на месте, и события, что произошли накануне, стремительным потоком обрушиваются в мое сознание. Дыхание перехватывает.
– Kαι εδώ η μαμά σου [а вот и твоя мама].
Поворачиваю голову на голос Хамаса.
– Καλημέρα Αγάπη μου [Калимэ́ра агапи му] (доброе утро, любовь моя).
Его губы растянуты в улыбке, глаза светятся любовью и нежностью. Опускаю глаза на маленький сверток, что покоится на его руках.
– Он ждет тебя, – Хамас взглядом указывает на ребенка, – как и я.
А мои ступни уже холодит каменный пол. Я, будто во сне, подхожу к мужчине, безграничная любовь к которому распирает грудную клетку, и я готова разорваться от этого чувства на мириады осколков счастья. Протягиваю руки, и Хамас отдает мне сверток, а сам замыкает меня в кольцо своих рук, прижимает к себе. Отворачиваю краешек полотна, и на меня с детского личика взирают карие, по ободку с золотыми вкраплениями, глаза Хамаса.
– Наш сын, – я поднимаю счастливый взгляд на мужчину, а он склоняет голову ко мне, и его губы целуют мои нежно, страстно, самозабвенно.
Конец