В комнате почти не было света, одна единственная свечка горела у изголовья узкой кровати, на которой покоилось истерзанное тело юной нимфы. Над ним то и дело склонялась пожилая женщина, смазывая ссадины и синяки. Ей помогала молодая девушка. Она, раздвинув ноги нимфы, промывала ее лоно, которое напоминало сейчас одну сплошную рану.
– Бедное дитя, – сокрушенно качала головой женщина, – за что Повелитель с ней так? Ведь она же девственное божество, с ними нужно только лаской. Ты посмотри, что натворил, – она подошла к девушке, что аккуратными движениями вправляла растянутую кожицу плоти обратно. – Ирод, – прошипела старуха себе под нос. – Давай, неси вон тот пузырек с фиолетовой мазью, что ты стоишь, распустила нюни? Так ты ничем ей не поможешь.
Девушка тут же встрепенулась, утерла слезы, что выступили на глазах, и, найдя нужную склянку, подала женщине.
Та уже во всю занялась промежностью Хельги. Крючковатые пальцы старой женщины легко справлялись с поставленной задачей, и уже через некоторое время все было как прежде, розовые складочки прикрывали нежную плоть, вот только можно ли после этого начать уважать и не бояться до смерти Повелителя?
– Повелитель приказал, чтобы ты пришла к нему, – настаивала твердым голосом Халифа.
– Я не пойду, – Хельга залезла на свою постель с ногами и прижалась к стене. – Скажи ему, что я серьезно заболела, – в ее взгляде промелькнул страх. – Пусть лучше прогонит меня, мне все равно. Или даже лучше казнит, но к нему в постель я больше не лягу.
Женщина уже битый час уговаривала нимфу предстать перед повелителем. Плюнув, наконец, на уговоры, она развернулась и ушла, оставив девушку одну.
– Я слышала, что однажды, – послышался из-за стены тихий шепот, – что отец Повелителя, Шейх Халисад, выгнал из дворца рабыню за то, что та явилась в святилище во время месячных.
Голос замолчал, а Хельга задумалась над услышанным. Но кто это сказал? Она поднялась с кровати и посмотрела за стенку. Там никого не было. Странно. Но по глазам девушки было заметно, что в голове ее уже созрел план.
Холодное светлое помещение, пол которого так же, как и во всем дворце, выстлан мраморной плиткой. На нем лицом вниз лежит девушка. Ее огненно-красные волосы разметались по полу.
– Как ты посмела показаться передо мной в те дни, когда даже Боги отвернулись от вас, лесных шлюх, чье чрево исторгает грязную кровь?
Мне словно дали под дых. Я сфокусировала взгляд на женщине, что стояла передо мной. Видимо, слишком много энергии отняло у нее это колдовство – по-другому даже язык не поворачивался назвать это действо – потому что лицо кальфе осунулось, и под глазами залегли черные тени.