«Нет, это невозможно», – мужчина мотнул головой, но образ нимфы так и не исчез, а лишь все больше въедался в его мысли.
Слуга, что охранял двери покоев, быстро их отворил перед Господином и припал в поклоне к полу.
– Чтобы никого не пускал, – бросил Шейх и зашел в комнату.
Сегодня даже это самое укромное место во всем дворце не приносило ему спокойствия. Сердце чуяло тревогу, но Хамас не мог понять, откуда она исходит. И это его раздражало. Всегда чувствующий приближающуюся беду на расстоянии, он немало выиграл войн благодаря своему чутью, но вот сегодня не мог сосредоточиться и понять, откуда надвигается угроза.
За дверью послышалась возня. Громкие возгласы Хадии и тихий, угрожающий – его охранника. Шейх не стал прислушиваться, подошел к двери и распахнул ее. В коридоре стояли по стенке танцовщицы, разодетые в разноцветные наряды.
– Господин, – разом все пять опустились на колени, склоняя спины.
– Что происходит? – нетерпеливым голосом спросил мужчина.
– Она хочет пробиться к тебе, о мой Κύριε [кирие]>18, – голос евнуха дрожал, но в нем все равно были слышны и твердость, и уверенность в том, что он делает.
Хадия поджала губы и ждала ответа Шейха.
– Амин, – Хамас положил руку на плечо слуги, тот поднялся, – больше не пускай ко мне никого. – Хадия, – обратился он к кальфе, – ты свободна.
Та, в очередной раз сделав поклон, шепнула несколько слов наложницам и направилась в глубь коридора.
Как только Хамас уселся в глубокое кресло, что стояло в нише стены, в комнату одна за одной начали вплывать рабыни, принеся с собой мелодичный звон бубенчиков.
Шейх откинулся на спинку кресла и, обводя взглядом наложниц, выискивал ту, что хоть немного могла напоминать ему нимфу. Но рабыни будто чуяли его настрой. Все кружили и кружили в танце, плавные изгибы тел выписывали возбуждающие движения, маня и лаская друг друга. Глаза горели, а вот нижняя часть лица у каждой была скрыта от глаза Хамаса.
Его возбуждение набирало обороты. Фаллос уже натянул ткань, что прикрывала его, до предела.
– Ты, – его палец ткнул в танцовщицу, чьи волосы доходили до талии и ниспадали на спину завитыми локонами, и при каждом движении, что делало ее тело, они подпрыгивали, как пружины, их хотелось смять, остановить.
Девушка, опустившись на колени, медленно, словно готовящаяся к прыжку тигрица, подползла к Правителю.
– Открой свое лицо, – приподнял он за подбородок рабыню.
Та, послушно скинув вуаль, осталась сидеть, чуть приоткрыв полноватые губы. Шейх провел по ним большим пальцем и, дойдя до уголка, нырнул во влажный рот. Она прикрыла глаза и, обхватив палец губами, несмело начала посасывать его.