Наконец, усевшись, мы покатились на рынок.
Любопытство, как говорится, не порок, и я отодвинула край материи, коей была обтянута кибитка, чтобы полюбоваться на местные достопримечательности, но тут же получила от кальфе по рукам.
– Ой! – застонала я, потирая ушибленное место.
– Образумься, игбал, – укоризненно посмотрела на меня женщина. – Не дай всевышний, тебя кто увидит, потом будешь стоять около позорного столба с исполосованной спиной, и это не худшее, что теперь может произойти с тобой.
Халифа замолчала на самом интересном месте и, как я поняла, продолжать не собиралась.
– А что может быть хуже, Халифа? – ласковым голосом спросила я женщину.
– Рабство, – убийственным голосом ответила она.
Я не смогла удержаться и рассмеялась в голос.
– Халифа, а кто же тогда мы? Мы и есть рабы, или нет, рабыни, – отсмеявшись спросила ее.
– Молчи, игбал, молчи, – приложила она палец к губам. – А вдруг тебя кто услышит! Я тебе про другое рабство говорю, дитя, – она помолчала. – Сейчас приедем, увидишь, о чем я.
Я резко осадила свое настроение. Думала, кальфе что-то путает или пытается запутать меня, но видимо, говорит вещи, о которых не только наслышана.
Халифа уже смотрела куда-то сквозь меня, и по ее взгляду казалось, что она далеко ушла в прошлое.
Я прикрыла глаза. На самом деле, после отдыха и восстановления сил я поняла, что мне здесь нравится, и даже если я сейчас лежу в своем мире в коме, то почему бы не воспользоваться столь живыми сновидениями и не провести здесь интересно время. Сам настрой очень много значит, и я даже воспряла духом, когда осознала очевидные мысли. Все сомнения ушли. Надо жить и наслаждаться данным моментом. Тем более, оказаться во дворце Шейха, это еще нужно постараться придумать такое. Просто буду себя вести тихо, не высовываться, а там, глядишь, и все наладиться. Чем хуже-то сейчас моя жизнь, чем была? Да ничем. Здесь я игбал Шейха. Хоть в нашем мире это и не так уж престижно – быть любовницей, но в этом мире все по-другому, и статус фаворитки повелителя не так уж плох. А сердце в груди все равно не на месте. Чего-то ему не хватает, чего-то просит. От каждого лишнего шума бьется, как птичка, пойманная в клетку.
Может, это Хельга? Что-то хочет мне рассказать, предупредить меня, но не могу ее услышать. Не могу ее понять. И в душе поселилась такая тоска, что хоть вой на луну.
– Хельга, проснись, – меня кто-то трясет за плечи.
Я распахиваю глаза. Халифа.
– Тебе что-то приснилось?
Я провожу рукой по щеке. Влажная. Вот как, успела, значит, задремать.
– Халифа, мне нужно с тобой поговорить, – решилась я все-таки на разговор.