Нефритовая лягушка смотрела на них с хозяйского стола, явно не одобряя происходящего…
Сэйдж глубоко вздохнула, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди. Да как Тайк Латимор посмел запечатлеть в своей скульптуре то, что случилось тогда между ними! Как мог вынести столь личное на публику! Это лишний раз доказывает, что Сэйдж была права, уйдя от него три года назад.
– Нелегко далась мне эта скульптура, – послышался сзади глубокий бархатный голос. – Меня постоянно отвлекали во время работы воспоминания о той ночи и об остальных наших ночах.
Эти слова прозвучали так тихо, что услышала их только Сэйдж. Она не обернулась, но почувствовала, что сердце забилось еще быстрее. Едва она вдохнула исходящий от Тайка чувственный мужской аромат, страсть снова запылала в теле, как и прежде, – словно Сэйдж подключили к ближайшей электрической розетке: кожу начало покалывать, голова закружилась, сердце глухо забилось.
Прошло целых три года, а этот мужчина все еще может заставить ее сходить с ума и умолять его уложить ее в постель. И это вместо того, чтобы рассердиться на Тайка за то, что выставил на всеобщее обозрение их встречу в библиотеке, – пусть даже в очень абстрактном образе! Сэйдж одновременно хотелось и поцеловать его, и дать пощечину.
Тогда, три года назад, как и сейчас, ее непреодолимо влекло к Тайку, хотя обычно Сэйдж не составляло труда держаться подальше от мужчин, которых она находила чересчур привлекательными или слишком интересными. Романы с ними не стоили той боли, которая была бы неизбежным исходом тесного соприкосновения с чужой жизнью.
Желая защитить себя, Сэйдж редко позволяла своим связям с мужчинами длиться дольше одной-двух недель. Роман с Тайком продолжался целых полтора месяца. Именно столько времени понадобилось Сэйдж, чтобы убедить себя уйти от него, поняв, что этот человек слишком для нее опасен. Уж очень он был соблазнителен, вызывал привыкание, словно наркотик…
Разумеется, Сэйдж не собиралась сейчас его целовать. Она повернулась на своих высоких шпильках и дала Тайку пощечину, мгновенно пожалев об этом. Его слишком красивое лицо тут же застыло, глаза цвета обсидиана потемнели еще сильнее, если это вообще возможно. Тайк открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого схватил Сэйдж за бедра и прижал ее к своей твердой, мускулистой груди. Его губы яростно впились в губы Сэйдж, его горячий язык скользнул ей в рот, и она потерялась в этом поцелуе.
Впившись ногтями в руки Тайка, чувствуя его крепкие мышцы через тонкую ткань черной рубашки, Сэйдж желала большего: ей хотелось ласкать ладонями и языком его широкую грудь и подтянутый живот.