Попытки оправдаться пресекались мгновенно и всеми присутствующими. Не порадовали даже подарки – папенька привез мне нить удивительного розового жемчуга, Густав корзину диковинных ракушек, ароматические масла для ванны и ожерелье с бриллиантами, к свадебному платью. Но подарки были совершенно ничем в сравнении с постоянными упреками. Завершилось тем, что даже Полин высказалась крайне нелицеприятно, заявив:
– Следует иногда думать головой, Беттилиз. Ты понимаешь, что после вашего прилюдного поцелуя, Уилард должен был как единственный присутствующий мужчина семьи, вызвать Аверана на дуэль?! И я надеюсь, ты осознаешь, что как человек чьего ребенка спас герцог, мой супруг не мог так поступить?!
Я понимала другое, – Уилард просто испугался. Нет, не осуждаю, вполне резонно испугался, всем хочется жить. Но меня откровенно злило другое:
– Если бы ты и Уилард не ввели лорда Аверана в наш дом, ничего этого не случилось бы! – не выдержав, в конце концов, высказала я.
У Полин глаза немедленно наполнились слезами, подбородок задрожал, и, воскликнув «Да как ты…» она выскочила из моей комнаты.
Теперь в моей семье практически никто не разговаривал со мной.
Зато все живо обсуждали удивительную новость – вокруг городского парка возвели высокую стальную ограду. И сделало это явно не руководство города, наши почтенные господа не стали бы тратить средства на столь элегантно-роскошное ограждение, ко всему прочему крайне крепкое и способное выдержать не то что натиск одной обезумевшей лошади, но и целого табуна. К слову осталось неизвестным, кто расщедрился столь основательным образом – меценат не пожелал оглашать свое имя и запретил делать это подрядчику. Стену возвели быстро, в сжатые сроки, качественно, основательно и да – невероятно красиво.
Между тем близилось время свадьбы, Густав теперь был в городе, и мы неизменно гуляли вместе с ним по утрам, а так же проводили все вечера в компании либо его родственников, либо друзей. Не могу сказать, что меня это радовало… Слишком тяжелым грузом оказались постоянные упреки со стороны жениха, помимо этого я невольно начала подмечать в нем стремление тщеславию, хвастовство, и желание унизить меня, неизменно заявляя при всех наших знакомых «Как бы Элизабет не вела себя, я все равно должен на ней жениться, вы же понимаете – ничто не скрепляет деловое партнерство так, как брак наследников». Естественно я при этом была вынуждена молчать и улыбаться, но с каждым разом становилось… больнее.
Так как лето степенно захватывало в свои горячие объятия, мы все больше времени проводили в парке, в беседках у воды. Здесь можно было развязать ленты на шляпке, и, скинув атласные туфельки удобно устроиться на софе. Кто-нибудь садился за рояль, девушки принимались кокетничать, юноши, в основном из друзей Густава, рассказывать презабавные истории. Дамы пили разбавленное вино, молодым мужчинам позволялось виски.