Сквозь отражение Данталиона на стекле неспешно нес кипящие воды огненный Флегетон. Изменчивый и непостоянный, как все вокруг. Мятежный, страстный. Иногда герцогу казалось, что искра Флегетона есть во всем, что имеет красный цвет. В каждом зернышке сочного граната, лепестке мака и на каждой грани рубина. Даже положив руку на стекло здесь, на немыслимой высоте, он чувствовал жар великой реки. Сколько грешников сейчас в ней горело?
– Даже если ты захочешь остаться в стороне, Берит не позволит, – звонко сказал маркиз за спиной.
Голос Аманда эхом отражался от стеклянных стен комнаты в одной из башен города Дис. Обители демонов и столицы Ада. Герцог и маркиз давно мысленно ходили по кругу, как заблудившиеся в Аду души. Строго между Владыкой, Беритом и главой Темных. Что делать и делать ли вообще? Ответа не было. Пятая партия в шахматы позади, вторая бутылка вина пуста.
– Берит жаждет войны. В этом его суть и природа.
– И многие с ним согласны, – осторожно заметил Аманд. – Темные слишком много себе позволяют в мире людей.
– Мы тоже позволяем себе немало. Глупо уничтожать тех, кто тебя кормит. Это все равно, что доить корову, отрезав вымя. Мне наплевать на людей, но когда разгорится война, и они перережут друг друга, Ад захлебнется от душ. Опьянеет, как дорвавшийся до вина аскет. И что потом? Я скажу тебе. Похмелье. Окрепшие во время войны легионы демонов станет нечем кормить. Люди плодятся быстро, но не настолько. Мы начнем жрать друг друга.
Аманда передернуло, но он промолчал. Смотрел на Флегетон и перекатывал золотой кубок по губам. Даже у демонов есть привычки. А еще капризы и дурное настроение. Видимо, так думал маркиз, затеяв разговор со своим сюзереном. Не понимал, почему Данталион отказывался от прелестей развязанной войны между двумя королевствами людей. Ведь они стократно превышали любое «похмелье». Демоны сожрут друг друга. Будто в первый раз?
– Не заставляй меня рассказывать простые истины, – осторожно начал маркиз. – Это люди верят, что нам для поддержания существования нужны только души грешников. И что ими можно пресытиться, как любой едой. Примитивные заблуждения.
– Конечно, – герцог склонил голову на бок. – Еще мы, как женщины, любим красивые вещи. Едва попали на выжженные равнины, и сразу нашли возможность таскать сюда из сопредельных миров все, до чего могли дотянуться. Гребли когтистыми лапами и требовали еще. Посуду, мебель, одежду. Мою черную рубашку ткала обычная женщина, а твой камзол шил золотом мужчина. Кто будет делать это, когда людей не станет?