Данталион терял терпение, но Аманд, будто не слышал. Стеклянная комната в башне прогревалась от жара двух высших демонов.
– Война все равно начнется. Люди не способны жить в мире. И тогда вся прибыль достанется Бериту. Владыка отдаст. Он благосклонен к нему. Не лучше ли сейчас принять сторону победителя, чтобы потом не сожалеть об упущенной возможности?
Герцог развернулся к Аманду, чувствуя, как от гнева из спины прорезались крылья. Камзол туго натянулся и трещал по швам. Из сжатых в кулаки пальцев выдвинулись когти, разрезав кожу. Теплая кровь алыми кляксами украшала мраморный пол. Еще немного и человеческий облик сменится истинной формой. Но маркиз не пожелал доводить до этого. Медленно поставил кубок на стол и низко склонил голову. Покорный, преданный, бесхитростный. Виноват, вывел сюзерена из себя.
Актер. Герцог давно чувствовал в нем искру неповиновения. Пока еще слишком слабую, чтобы стоило волноваться, но Аманда нельзя упускать из виду.
– Не забывай, что Темные еще не поддержали Берита на Совете Междумирья, – ответил герцог, усилием воли вернув человеческий облик.
– За этим дело не станет, – маркиз говорил тихо и не поднимал головы, – Мормоликая давно мечтала откусить от мира людей кусок пожирнее и теперь могла обрести союзника. При всей её ненависти к демонам, она всего лишь женщина.
– Женщина, – эхом повторил Данталион и слизнул с ладони капли крови.
Кожа под языком зашипела и стала ровной. Плоть не так изменчива, как Флегетон, но податлива и мягка. Женщины слабы. Будь то кухарка из Брамена или глава Темных колдунов. Природа заставляет их подчиняться мужчинам. Иначе невозможно продолжение рода. Законы жизни суровее смерти. Жаль, демоны об этом забывают.
– Есть еще Белый ковен, – напомнил герцог и Аманд широко улыбнулся:
– Они ничтожны. Трусливые белые ведьмы никогда не говорили на Совете Междумирья ничего кроме «Да». Молчаливое повиновение – их удел.
Об этом знали все, и никто не воспринимал защитниц людей как сторону противостояния. Трех мнений на Совете не было никогда. Два весомых «Хочу» и одно беспомощное «Да» на любое предложение. Разве что Изабэль Дюбуа могла пойти против. Её дерзость граничила с глупостью, но другой белой ведьмы в союзниках у Данталиона пока не было. Нет, она не выступит в открытую против Берита. Но роль мишени для гнева Мормоликаи исполнит виртуозно. Ничто не раздражало главу Темных сильнее, чем другая женщина, имеющая собственное мнение. А пока они будут грызться, как собаки, идея войны потеряет привлекательность. Превратится в женский каприз, высказанный с истерикой. Владыка подобного не потерпит и наложит печать запрета как минимум до следующего Совета. А за это время или Данталион согласится с войной или Берит от неё откажется.