– Господин барон! Что вы себе позволяете? – прогремел рядом с ними голос графа.
А потом раздалось ледяное:
– Убрал от нее руки немедленно.
Зажмурившаяся Леона так и не дождалась удара. Более того, хватка дядюшки на ее плече ослабла. Открыв глаза, она обнаружила причину столь странного поведения родственника: Стефан, невесть как оказавшийся рядом, заломил тому руку за спину. Барону стало не до племянницы – он даже скривился от боли.
– Если я еще хотя бы раз, – зловещим голосом тихо произнес Стефан, – увижу подобную картину, то одним мерзким бароном на свете станет меньше.
– Ваше сиятельство, – жалобно прохныкал Джакоб, – ваше сиятельство, разве вы спустите этому молодому человеку с рук его произвол? Он осмелился угрожать вашему гостю?
– Разве вам кто-то угрожал? – равнодушно осведомился граф. – Я никаких угроз не слышал.
Барон растерянно замер на мгновение, но почти сразу же вновь бросился в атаку. Стефан уже выпустил его руку, и теперь Джакоб прижимал пострадавшую конечность к груди, поглаживая ее неповрежденной рукой.
– Кстати, ваше сиятельство, ведь этот молодой человек – драконоборец, я верно понимаю? Так где же он был, когда мерзкое чудище похитило мою нежную милую обожаемую племянницу? Я требую объяснений!
– Требуете? – потрясенно переспросил граф. – Вы? У меня?
– Нет-нет, ваше сиятельство, – торопливо заверил его барон. – Вовсе не у вас. У этого вот… как его… драконоборца, словом.
Но Эгона пояснения Джакоба вовсе не настроили на миролюбивый лад.
– А можно узнать, на каком основании вы посмели чего-то требовать от моего гостя? – спросил граф тоном столь угрожающим, что барон даже слегка присел. – Напротив, это вам придется объясниться. Немедленно! Я желаю знать, как часто вы позволяли себе рукоприкладство по отношению к доверенным вашему попечению сиротам. Ступайте за мной!
– Да я… Да никогда… Просто переволновался, – оправдываясь, залепетал барон.
– За мной! – холодно повторил хозяин замка и направился через расступавшуюся перед ним толпу.
Левренскому ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
У Леоны не было времени на то, чтобы рыдать, картинно заламывая руки, подобно тетушке Юте. Приняв решения, она принялась хладнокровно составлять в уме план. Девушка ни мгновения не сомневалась в том, что именно она – главная виновница случившегося с Эрной. Ведь если бы Стефан не захотел с ней поговорить, то остался бы у реки с остальными гостями, а не вернулся в замок. И тогда у Эрны был бы шанс на спасение.
А раз сама виновата, то самой и исправлять свои ошибки. Леона сразу же решила, что под покровом ночи выберется из замка и отправится на поиски подруги. Верить в страшную версию, что ту съело чудовище, она не желала и упорно повторяла про себя, что Эрна жива и нуждается в помощи. Эта мысль помогала сохранять разум ясным и не давала окунуться в отчаяние с головой.