– Да, уходят.
– Все-таки придется, как предложил Петр Иваныч, дождаться утра, – решил я. – Экипаж, выбираем удобную позицию. Я караулю первым, второй – штурман, ты, Петр Иваныч, следующий.
– Понял. И то верно, а то коленки уже дрожат, – одобрил бортстрелок. И зашуршал в ветках, начав устраиваться на ночлег.
– Я, пожалуй, тогда дислокацию сменю на этаж повыше, – ответил снизу штурман.
Мы немного еще попрепирались, у кого место выгодней оказалось, потом принялись уступать друг другу свою развилку, которая каждому казалась более удобной. Подергали веревку, распределяя ее между собой. Через полчаса на дереве стояла тишина. Шелестел дождь, и в стороне гор громыхал далекий гром.
В этой тишине Алешка громко зевнул и сказал:
– А ты заметил, фриц-то все больше оживает?
– Заметил, – ответил я. – Кстати, очень удачно ты сегодня ему топор подсунул. Интересно было, что делать станет.
– И что Йорген с топором? – спросил бортстрелок.
– Дров нарубил, – ответил Алексей.
– Ну-у, – протянул Петр Иваныч, – значит, добре.
– Может, тактика такая со стратегией? – спросил штурман. – Переждет, а потом покажет всю свою сущность?
– Тут одно из двух, – послышалось сверху, – либо покажет, либо не покажет. А охотник что делает? Правильно. В засаде сидит.
Мы поржали. В засаде. Тут тебе и тактика, и стратегия, и психология противника.
– Дров нарубил, воды сегодня принес, – сказал я, – завтра возьму его заросли валить.
– О! Думаешь, пора?
– Пора, – коротко ответил я, и Алешка не стал переспрашивать.
Понимает, что я и сам не знаю – пора ли. Но и в лагере оставлять врага, входящего в силу, не хотелось, а так на глазах будет. Да и не только топором махать надо, срубленное в сторону оттаскивать, расчищать. Руки хоть и немецкие, а пригодятся.
Казалось, все равно, идет дождь или нет, потому что вымокли мы моментально. К тому же было тепло. Сквозь шорох капель слышалось, как шагали через джунгли диплодоки. Вскоре и они остановились на ночлег, потому что гроза закончилась и ветер стих. Только дождь все молотил.
Я попытался думать о просеке, стал прикидывать, не пора ли рубить заросли между пляжем и лесом. За них еще не брались, потому что не было смысла. Вообще зря я сказал Косте идти искать нас утром. Подстраховался, конечно, – раз до утра нет, вдруг мы тоже во что-то вляпались. Но зря сказал. Теперь надо встать затемно и вернуться в лагерь до рассвета, а то разойдемся. Да и вообще, как он пойдет? Прошу с фрицем оставит? Не оставит Костя нашего профессора один на один с фашистом, если только… да, точно, он его привяжет. Тут я рассмеялся.