Лечу, размышляю, будто и не родной истребитель на параллельном курсе! Покачал крыльями, Як ответил. И тут только я спохватился, что Галюченко его на мушке держит.
– Петр Иваныч! – кричу. – Это наш! Наш истребитель! Наши здесь!
Я захлебываюсь от страха, страшно стало, что он вот сейчас на гашетку жмет, а в шлемофоне спокойно так:
– Та вижу я, товарищ капитан, мне ж с верхотуры звездочки виднее.
Тут я тумблер на общий переключил:
– Экипаж! Здесь наши, параллельно идет советский истребитель.
– Ура! – Так закричали, что в ушах заломило, показалось, что и барабанные перепонки лопнули, и железные мембраны наушников.
Алексей в нижнюю кабину скатился – с его места вправо плохо видно. А я, я представил, как он там, на мутный наш иллюминатор лицом лег, сплюснулся и смотрит. Порадовался. Сижу, улыбаюсь сам с собой, как дурачок деревенский.
Жаль, радиосвязь наша улетела вместе с Прошиной бомбой – и поговорить хотелось, и узнать координаты аэродрома для посадки. Но Як будто мысли прочел, еще раз покачал крыльями и сменил курс, я понял, повернул плавно на сорок шесть градусов и за ним пошел. Недолго и летели, он высоту сбрасывать начал, – значит, полоса близко. Следую как ведомый.
И тут совсем непонятное в небе началось, из облаков звено вынырнуло в том же направлении, только звено уже фашистов… Да нет, вообще непонятно кого! Идут тройкой, клином, как наши ястребки, но ведущим – американский «томагавк» с белыми, американскими же, звездами, а ведомыми – немцы с крестами люфтваффе, что за машины, я опознать не смог. И это в одном строю!
На нас внимания не обращают, тоже на посадку заходят, перестраиваются – не тройкой же сразу садиться.
Оборачиваюсь на Як – летит как ни в чем не бывало. Но этот клин с «томагавком» во главе у него прямо по курсу! Пилот не мог их не заметить… Да нет, заметил. И становится за ними четвертым в очереди! Неспокойно мне стало что-то.
– Видишь, Алексей? – спрашиваю. А сам слышу, как голос дрожит, после того как победу-то почувствовал. – Военная хитрость, может? Заманивают?
– Не знаю, – отвечает. И, подумав немного, добавляет: – Вряд ли. Не могли они знать, куда мы полетим и в какой день вернемся. Даже Проша посчитать не сумел.
Что тут поделать – я командир, мне и решать. А, будь что будет, да и вариантов у нас нет, горючего на час полета осталось. Встаю следующим за Яком! Начинаю циркуляцию – пятым в очереди садиться, это еще не один круг над полем сделаешь.
Тут только время нашлось взлетную полосу рассмотреть. Коротенькая, как в аэроклубе, но ухоженная. Сесть-то сядем, раз в джунглях получилось, на поле в Германии садились, здесь уж, на утрамбованном грунте, проблем не будет.