Пока одевалась, думала о том, что произошло в мыльне, и о том, что случилось потом. В мыльне, по внутреннему ощущению, все произошло правильно. Ни стыдится случившегося, ни, тем более, сожалеть об этом, Альв и в голову не пришло. Если бы не гнусная выходка "дознатчика", так все, и вообще, было бы замечательно. Этот Куприянов — нехороший человек. Хитрый и опасный. Он пришел не убивать, это очевидно, хотя при других обстоятельствах мог бы и убить. Хотел спровоцировать. Вопрос — кого? Ее или Якова. Если ее, пустые хлопоты: ведь она действительно ничего не знает, потому что не помнит. Или почти не помнит, поскольку кое-что из того, о чем хотел бы узнать Куприянов, ей все-таки известно. Но она ему не скажет. Быть может, сказала бы Якову, и, возможно, еще расскажет, но не сейчас. И провоцировать ее бесполезно. Яков прав — ее трудно удивить, сложно испугать, и затруднительно вывести из себя. Яков, вроде бы, тоже не поддался. То есть, внешне, словно бы, дал слабину. Однако Альв чувствовала, Яков ее не предаст, что бы он ни наобещал Куприянову. И еще. Яков — мужчина себе на уме: думает об одном, говорит другое, а как поступит в итоге, не знает, похоже, и он сам.
"Но он… хороший!" — с этой незатейливой мыслью Альв вышла из комнаты и, пройдя по коридору, спустилась в гостиную.
Оперативников здесь уже не было, а Куприянов с Яковом хозяйничали на кухне и что-то обсуждали в полголоса. Никакого внешнего напряжения. Просто идиллия какая-то. Но за внешним спокойствием бурлили нешуточные страсти. Альв их прекрасно чувствовала и даже предполагала, что знает, о чем идет речь. Впрочем, стоило ей подойти ближе, как разговор иссяк сам собой. Точкой в нем прозвучала реплика Якова:
— Значит, мы сможем завтра съездить в город?
Ответ Куприянова был под стать вопросу:
— У тебя, Яков Ильич завтра присутственный день, разве нет?
* * *
Пельмени ей не понравились. Водку, настоянную на хрене, она не только не смогла пить, ее от одного запаха этой хреновухи едва не вывернуло. А с красным вином, как ей показалось, пельмени не сочетаются. К тому же, — что не странно — разговор за столом не клеился, и воцарившаяся напряженная атмосфера вгоняла Альв в уныние. Правда, ночь она провела в объятиях Якова, что было замечательно, однако не идеально. Яков устал и хотел спать, а она не хотела ему мешать, понимая, что и ее идеальному мужчине нужен отдых. Perpetuum Mobile[10], если и существует, то не в чреслах даже самых лучших из мужчин. В результате он уснул, а она лежала без сна и думала о том, что же она такое? Откуда эта ее ненасытность, и почему хладнокровная до бесчувствия в одном, она отнюдь не равнодушна, когда дело касается ее отношений с Яковом? Разумеется, было бы куда проще разобраться во всех этих странностях души и тела, если бы Альв помнила свое прошлое и знала, кем является на самом деле. Тогда бы ей не приходилось мучительно искать ответы на вопросы, которые, наверное, не следовало и задавать. С этой мыслью она, в конце концов, и уснула.