– Вы идите, делайте, что требуется, мы уж с Верой Павловной пока тут справимся, – отпустила она мужиков.
Те переглянулись, снова кивнули, соглашаясь, и ушли, а Ася занялась компрессами.
Мужчина все еще горел опаснейшим жаром и был без сознания, там где-то, в небытии, в другой неведомой реальности. Лицо его было напряженным, щеки запали и горели лихорадочным больным румянцем, он хрипло дышал открытым ртом, и губы его побелели и пересохли до бумажной хрупкости.
Что-то было в этом мужчине такое, что Ася не могла бы объяснить словами, но он определенно вызывал интуитивное уважение к себе, даже находясь в бессознательном, тяжелом состоянии…
Бог знает, но то ли от напряжения и усталости, то ли от безысходности и четкого осознания той очень тонкой грани, отделявшей этого человека сейчас от смерти, которую перевалить, перейти хватило бы легкого дуновения, одно мгновение она испытывала странные, необъяснимые чувства к этому человеку.
Ася вздохнула, сняла с его лба нагревшееся полотенце, прополоскала в тазу с ледяной водой, обновленной уже третий раз за это время, отжала и положила обратно на его лоб.
– Ну, как же ты так, Василий Степанович, неосторожно-то? – пожурила она сердобольным тоном, словно какая-то деревенская бабонька. – Как довел-то себя до такого края?
Вздохнула, естественно, не получив ответа, вытащила полотенца у него из-под мышек, прополоскала, отжала и положила назад. А вот над его пахом ее рука чуть замерла, остановившись на мгновение…
И только сейчас, в эту самую минуту она посмотрела на него и увидела настоящим, истинным женским взглядом – а мужчина-то… такой… мужчинистый мужчина, оказывается. Как же она не отметила этого раньше? Так занята была его спасением, что ни о чем другом не размышляла, даже инстинкты отключились.
И никакие ему не пятьдесят, а гораздо поменьше, и фигура хорошая… такая фигура дельная, мышцы видны натуральные и честные без накачек стероидных. И его мужской орган…
– Вот клюква! – чуть запыхавшись, забежала в комнату Вера Павловна.
Ася хмыкнула, поджав на секунду-другую губы, сдерживая ухмылку в адрес своих беспокойных женских мыслей, сильно неуместных в данный момент. Сняла компрессы с паховой области больного, бросила их в таз и снова начала отдавать распоряжения:
– Давайте будем поить. Я покажу вам, как удобней держать голову больного.
За полчаса им удалось влить в него около половины литра клюквенного морса, и вроде бы дыхание у больного стало немного поспокойней. Или просто им этого очень хотелось, вот и обманывались?
– Ну, как он? – отчего-то шепотом спросил Петр Романович, чуть ли не на цыпочках проходя в комнату.