Еще одно из ничтожных, но зачастую сильно раздражающих, а время от времени решающих обстоятельств тревожило китайцев: непристойное поведение кое-кого из священнослужителей в Пекине. В январе 1741 года И. Россохин привез на родину донесение своего коллеги стажера Алексея Владыкина с подробным описанием неподобающего поведения архимандрита Иллариона Трусова. Он не проявлял ни малейшей заботы о русских студентах в китайской столице, придавался пьянству и допускал святотатство, а также привлекал к себе нездоровое внимание, когда переодевался в китайское женское платье, в котором мог появляться даже в храме. Господь смилостивился над прихожанами и в апреле прибрал отца Иллариона. Однако из-за его поведения китайцы получили очередную причину для сравнения русских гостей с дальновидными и дисциплинированными иезуитами, отличавшимися долгой и добросовестной службой в Пекине.
Все эти отягчающие двусторонние отношения обстоятельства послужили Лифаньюаню поводом для затягивания с выдачей официального разрешения на пересечение русским обозом государственной границы. Ждать в Иркутске пришлось больше года, и только 9 июня 1741 года обоз перешел на территорию Китая, а в Пекин он прибыл 24 сентября. Месяц спустя из Лифаньюаня поступила санкция на начало торгов, но они проходили вяло. И обоз пробыл в Пекине до конца зимы, и только потом Е. Фирсов решил, что все от него зависящее он сделал, и 20 апреля 1742 года обоз двинулся в обратный путь. По возвращении в Москву в феврале следующего года Фирсов пожаловался на то, что отношение к нему и его людям со стороны китайцев ничем не отличалось от негостеприимного приема, оказанного Л. Лангу до них. Причем и в самом Пекине, и в пути китайцы предоставили ему намного меньше дорожных денег и подарков. Он подтвердил, что «большую часть времени», отведенного на выполнение его миссии в Пекине, пришлось уделить спаиванию китайцев, зачастую позволявших себе грубое и задиристое поведение.
Что касается деловой стороны пребывания обоза в Пекине, то в имеющихся источниках она просматривается смутно. По всей видимости, этот обоз нагрузили мехами и прочими товарами стоимостью порядка 100 тысяч рублей, что несколько меньше, чем доставляли прежними обозами. На русские товары меняли все традиционные китайские ткани, разнообразные сорта чая, мебель, лакированные изделия, изделия из фарфора, меди, великое разнообразие безделушек и произведения искусства. Их распродажа началась 1 июня 1743 года через аукцион, устроенный в доме генерал-лейтенанта и действительного камергера П.Ф. Балк-Полева на Большой Немецкой улице Адмиралтейского острова. Товары выставили для свободного осмотра, а торги проводились по понедельникам, средам и пятницам до и после полудня.