После 1727 года ситуация претерпела некоторые изменения. С.Л. Владиславич-Рагузинский со своими единомышленниками стремился укрепить пограничный административный аппарат или даже сотворить его заново. Беда заключалась в том, что толковые государственные служащие, ощущавшие ответственность за порученное им дело и видевшие свой долг перед монархом, на границах империи встречались редко. Даже на самом высоком уровне управления в Сибири стремление к незамедлительному личному обогащению легко, как нам предстоит убедиться, побеждало теплящееся в глубине души чувство, что называется, финансовой ответственности перед народом. Например, вице-губернатора Иркутска начала 1730-х годов А.П. Жолобова позже осудили и казнили за многочисленные злоупотребления служебным положением. Среди его преступлений значится потворство тайной перевозке через границу контрабандных товаров (прежде всего дорогой пушнины), и он даже опустился до использования императорской печати, находившейся в его распоряжении, для клеймения партий таких товаров. Ущерб от подобного рода деятельности, нанесенный государственной торговле в Пекине, измерить невозможно. Но по постоянным жалобам Л. Ланга и остальных директоров обозов по поводу пресыщения пекинского рынка пушнины можно с большой долей уверенности предположить, что главную роль в финансовом провале русского государственного товарного обмена с китайцами сыграли А.П. Жолобов и подобные ему нерадивые сановники. Если хотя бы однажды возникли сомнения в порядочности даже самого доблестного Л. Ланга, то насколько же больше из обоза растащили по чуть-чуть ценностей те же присяжные оценщики, таможенники и все прочие причастные к нему работники, не пойманные за руку и не оштрафованные? А. Корсак подсчитал, что в 1739 году объем перевезенной через границу пушнины контрабандой в три раза превышал стоимость той, которая обычно перевозилась государственным обозом в Китай.
Если бы чиновники в Санкт-Петербурге прислушались к постоянным советам покончить с государственными обозами и даже ввести повышенные ставки по таможенным пошлинам на частную торговлю, никаких подобных непомерно обременительных расходов нести не пришлось вообще. Доставка от Москвы до границы пушнины или любых товаров могла обходиться в два раза или около того дороже для государственных обозов. Речь идет о затратах на тягловых животных и возы. Сановники пыталась оборудовать государственные конюшни в Аргузинском остроге, но даже там частные лица продолжали вести торговлю, широко пользуясь «казенными возами, служилым людом, лошадьми, коровами и прочими прерогативами». Львиную долю товаров, отправлявшихся в Китай, собирали по Сибири, однако их доставка до Пекина, вероятно, требовала повышения их цен в среднем как минимум в полтора раза. В дополнение к транспортным издержкам в государственную казну недодавали тысяч 50 или 60 рублей, уходивших на неизбежные накладные расходы, связанные с каждым обозом.