На более высоком политическом уровне, однако, вполне справедливо вести речь о некоторой некомпетентности должностных лиц. На протяжении 1740-х годов за торговлю ревенем отвечал вице-президент Коммерц-коллегии (позже ее президент) Яков Евреинов, и ему приписывается по крайней мере одна серьезная ошибка. Возникновение громадного затоваривания складов без каких-либо разумных гарантий сбыта ревеня считается крупным просчетом одновременно по причине утраты продуктом товарных свойств после нескольких лет хранения и из-за высокой стоимости аренды складских помещений. Такая точка зрения, одобренная в Коммерц-коллегии и Сенате, будто контракт на крупные партии ревеня следует заключать с единственным поставщиком бухаритином ради обеспечения необходимого объема чистого и сухого товара, в итоге оказалась неверной. Чиновники Российского государства в те годы явно осознавали и предпочитали существовавшие условия ограниченной монополии, но участие в торгах на открытом рынке в Маймачене могло оказаться более выгодным делом, даже если большую цену пришлось бы платить за меньшие партии товара, тщательно отобранного до покупки браковщиками, нанятыми в Кяхте. На карьере Я. Евреинова появляется большое пятно из-за этого дела, связанного с ревенем, хотя свидетельств того, что его подвергли критике или дисциплинарному наказанию, нам не встретилось.
Третьей, пусть даже внешне незначительной причиной срыва торговли и ущерба из-за насыщения европейских рынков дешевым корнем ревеня назовем его неистребимую контрабанду. На протяжении 1740-х и 1750-х годов государственные чиновники постоянно выявляли частных лиц, занимавшихся незаконной поставкой ревеня, но крупных партий этого товара изъять не удавалось. В 1745 году из Сибирской губернской канцелярии отправили Сибирскому приказу 10 пудов 29 фунтов и 84 золотника копытчатого ревеня, конфискованного в различных местах Сибири. Двумя годами раньше солдата Костыгина задержали на таможне в Верхотурье за то, что при нем обнаружили 22,5 фунта ревеня, купленного им, как оказалось, в Якутском уезде. Вместо смертной казни, как предусматривалось указом от 1735 года, ему присудили порку кнутом и отправку на каторгу при казенном заводе. Подавляющее большинство остальных случаев тоже связывалось с мелкими партиями контрабандного товара, из них самое примечательное касается крепостного крестьянина Осенева, который купил в 1744 и 1747 годах 75 пудов ревеня на базарной ярмарке в Ирбите у джунгар, прибывших туда на торги. Этот предприимчивый человек доставил ревень в подмосковную деревню, а потом возвратился в Сибирь с российскими товарами, приобретенными в Москве и Казани. Свой ревень он тайком «спихнул» одному московскому купцу и смоленскому еврею-лавочнику по 60 рублей за пуд, конечно же прекрасно при этом нажившись. Того смоленского лавочника задержали при попытке вывоза своих 37 пудов ревеня из страны. Даже если многократно преувеличить раскрытые случаи контрабанды, все равно будет трудно поверить, будто их участники нанесли серьезный ущерб государственной торговле ревенем на западноевропейских рынках.