К весне 1758 года сенаторы пришли к запоздалому решению. Они распорядились больше не отправлять ревень через корреспондентов в Санкт-Петербурге и Амстердаме. А весь остающийся в Санкт-Петербурге и Кяхте товар потребовали распродать для использования в России, а также вывезти за границу по цене не меньше 100 рублей за пуд (плюс внутренние и портовые сборы). Цена назначалась гораздо ниже той, что раньше выставлялась в Западной Европе, но достаточно высокая для покрытия затрат. 8 процентов доходов предназначались казначейству для оплаты страховки и комиссионных сборов. И после освобождения всех складов обещалось снова преобладание свободной торговли с оплатой всех таможенных пошлин и начислений. Если такая мера не поможет решить проблему товарных излишков, сенаторы обещали по собственному усмотрению снижать цену на ревень. В одной только Кяхте в то время скопилось 8339 пудов ревеня, из которых только 3402 пуда считалось в приличном состоянии и высокого качества, а в Санкт-Петербурге хранилось около 900 пудов, и из них всего лишь 318 пудов относилось к категории первоклассного корня.
В октябре 1760 года из Сената поступило публичное объявление о продаже скопившегося государственного ревеня крупными партиями, а также мелкими частями в пол фунта по цене 100 рублей за пуд. Полтора года спустя в казначействе все еще числилось нераспроданными 3127 пудов доброкачественного ревеня и 4937 пудов подпорченного, а сенаторы уже понизили цену до 60 рублей плюс пошлины в размере 16 рублей и 32,5 копейки. Знаменитым либеральным торговым указом от 31 июля 1762 года, широкими массами народа воспринятым в качестве наглядного доказательства приверженности царицы Екатерины экономическим прогрессивным веяниям, откровенно обещалось (пунктом 6) допуск ревеня в сферу частной торговли, когда государственные запасы этого ревеня скупят по 60 рублей за пуд. После того указа продажа казначейского ревеня продолжалась медленно, и либеральная философия свободной торговли Екатерины II обернулась все тем же запретом на частную торговлю этим товаром. В 1763 году один английский торговец предложил купить 30–40 коробок, но по цене всего лишь 45 рублей за пуд с учетом таможенной пошлины. В Коммерц-коллегии поторговались и заключили сделку по цене 51 рубль плюс таможенные пошлины. Екатерина II такую сделку утвердила, но предостерегла, чтобы «в будущем старались продавать ревень подороже».
Затем в 1764 году фактор (поставщик) Давид Леви Бамбергер и его партнеры из Новороссийской губернии предложили выкупить весь казенный ревень, тогда находившийся на складах в Санкт-Петербурге и Москве, а также весь ревень, который должен поступить в ближайшие два года. Всего получалось 2 тысячи пудов по 60 рублей плюс таможенные и портовые пошлины, выплачиваемые медными деньгами. Такое предложение выглядело весьма заманчивым, и Екатерина II втайне от всех приказала коменданту Селенгинска Варфоломею Валентиновичу Якоби продолжать покупку ревеня по 16 рублей, но не больше 500 пудов в год. Искусные аптекари Ф. Мейнгарт в Санкт-Петербурге и А. Брант в Кяхте занимались своим делом на протяжении всех 1760-х годов и по рекомендации В.В. Якоби в Селенгинске построили казенную аптеку, чтобы предоставлять это средство всем страждущим бесплатно. Сотрудники Кяхтинской ревенной комиссии под руководством иркутского купца Артема Пахолкова продолжили проверку всех контрактов российских купцов с бухаритинами и помечать весь прибывающий ревень казенной печатью, хотя в одном по крайней мере случае за все эти годы купцу-единоличнику разрешили отправить полученный им по контракту ревень в Санкт-Петербург для казенной инспекции. В Коммерц-коллегии через Ревенную комиссию закупали данный корень на границе по 16 рублей за пуд, а уже в 1770 году предлагали его для продажи в Санкт-Петербурге по 60 рублей. И в Коммерц-коллегии с имперского соизволения продавали ревень на территории России, чтобы облегчить покрытие текущих расходов канцелярии этой коллегии. Наконец в 1782 году купцам-единоличникам предоставили право свободно торговать ревенем. Оборот данного чудесного препарата, укрепляющего желудок, облегчающий колики и полностью останавливающего понос, считается одной из последних государственных торговых монополий XVIII столетия, от которой отказались власти.