Русские торговые агенты пробовали свою удачу везде. В 1747 году сенаторы попытались осуществить поставки ревеня в арабский мир. 30 пудов тайно через российского консула Ивана Данилова отправили в Персию, выдав его за товар китайского, а не российского происхождения. Расчет делался на то, что он найдет свой путь через Смирну и Алеппо в Европу по цене не меньше 45 рублей. Но даже такая причудливая уловка себя не оправдала. В 1751 году этот консул умер, и шесть коробок ревеня остались в Астрахани до новых распоряжений. Новым консулом назначили секретаря Коллегии иностранных дел Петра Чекалевского, но из той схемы ничего путного так и не вышло.
Еще один прием для достижения своей цели привлек внимание российских бюрократов — выращивание тибетского ревеня в подходящих для него местах на территории России. В свое время С. Свиньин получил задание добыть семена ревеня, если это возможно, и, похоже, ему это удалось. Тогда в 1749 году его партнер и преемник М. Скерлетов, теперь назначенный директором Кяхтинской ревенной комиссии, уговорил одного купца-бухаритина привезти ему 3 пуда и 20 фунтов таких семян, которые он сразу же отправил в Санкт-Петербург. Специалисты из Медицинской канцелярии попробовали посеять семена ревеня в засушливых областях вокруг Астрахани, Оренбурга и прочих местах Сибири. Дело это держалось в самом строгом секрете, но свидетельства заметного воздействия такого эксперимента на рынки Западной Европы отсутствуют.
К началу 1750-х годов ходили разговоры о прекращении монополии и передаче дела закупки, перевозки и сбыта ревеня купцам-единоличникам России. Разочарование ждало практически в каждом аспекте государственной монополии: объем продаж в Западной Европе продолжал сокращаться, С. Свиньина и М. Скерлетова объявили виновными в срыве закупок, и оба они отошли от дел. Компетентных и заслуживающих доверия мужей, чтобы продолжить начатое дело, в Санкт-Петербурге или Кяхте не нашлось, и в 1753 году истекал срок контракта с Муратом. В нескольких официальных заявлениях Сената в 1751, 1752 и 1753 годах содержалось упоминание о возвращении торговли ревенем в частные руки. Ничто не было сделано на протяжении еще пяти лет, возможно, потому, что снова затеплилась надежда с поступлением в 1753 году заказа от А. Пельса на 20–25 коробок ревеня весом не меньше 100 пудов каждая. Да и из Медицинской канцелярии время от времени поступал запрос на 50 пудов для нужд армии, военно-морского флота и местных провизорских пунктов. В Сенате дали ясно понять, что большого желания отменять государственную монополию не появится там до тех пор, пока все склады Коммерц-коллегии не освободятся от надоевшего всем препарата.