В 1762 году впервые в Угру назначили непосредственных императорских наместников (цзиньцюев). Одного маньчжурского или монгольского чиновника присылали из столицы, а еще одного подбирали из числа предводителей знамен (родов) халха. Срок их полномочий определялся в три года. Ради укрепления защиты сибирской границы эти императорские наместники поддержали надежную связь с остающимся заместителем генерала (цзофу цзянцзюнь) и канцлером (цзяньцзан дачей) административного центра самой западной части Монголии города Ховд, находившегося ближе всего к Сибирскому рубежу, а также на востоке с генералом Амурской области (Хейлунцзян) и заместителем маршала (фудатуном) Хулуньбуира. Все они вместе выступали в качестве ответственных чиновников, занимавшихся русскими делами. Таким образом, как минимум с 1762 года образовалась расширенная общая структура для наблюдения за всем участком границы от Амура до Сибирского рубежа.
Первая миссия И.И. Кропотова и сворачивание торговли
К началу 1762 года ни одно из застарелых разногласий между Россией и Китаем к удовлетворению обеих сторон уладить не удалось. Китайцы продолжали настаивать на закрытии дела Амурсаны: если плоть его трупа на самом деле разложилась, то оставался еще скелет, а его-то и требовали в Пекине. Претензии по поводу угона скота нарастали как снежный ком, и настал момент, когда ни одна из сторон уже не могла даже верить в слова другой, тем более отпала возможность убедить противоположную сторону в своей правоте. Даже притом что решением Сената в сентябре 1761 года санкционировался перевод пункта сбора таможенной пошлины из Кяхты в какое-нибудь место в глубине территории России, о чем докладывал М.Ф. Соймонов, в интересах удаления источника опасности для торговли, китайцы на протяжении всего следующего года настаивали на своем требовании, состоявшем в том, чтобы освободить от поборов все товары, предназначенные для обмена в Кяхте и Маймачене. Из Сената поступило указание на тот случай, если китайцев все-таки не устроит перенос таможенной службы в Троицкосавск, довести до их сведения, что никакие сборы с продаж и обмена русскими и китайскими товарами не причитаются. Пошлину платят только русские купцы. Такой аргумент выглядел в лучшем случае лукавым, но якобы должен оказаться убедительным для китайцев в том случае, если они не заметят фактическую обираловку прямо в приграничной зоне. И конечно же китайские купцы не платили таможенных пошлин на товары, которые они привозили или увозили. Китайский дзаргучей к тому же по-прежнему выражал свою озабоченность по поводу неискоренимого мелкого угона скота и грабежей, от которых страдали жители по обе стороны границы, а также по поводу провала переговоров о расследовании такого рода преступлений и наказании виновных. Китайцы к тому же одновременно начали возражать по поводу частоколов, возведенных русскими властями вдоль границы, чтобы коровы и лошади не могли перемещаться на сопредельную территорию.