Необходимо мыслить исторически и широко, жить не одним днем, видеть не только свой участок, но движение в целом. Революции уже принесены в жертву немалые ценности, бо́льшие, чем недавний деятель районного масштаба, подверженный алкоголю. Вот тебе и прекрасная смерть для революционера — пьяным броситься под колеса грузовика! Позор! А все остальное — глупая сентиментальность.
24 июня
Гостиница. Глубокая ночь. Эла встретила меня на вокзале. Какая-то в ней неуверенность. Потом она высказалась: ты можешь не жениться. Жениться только из-за ребенка — это меня не устраивает. Ну не глупость ли? Что изменилось в наших отношениях? Все было так ясно и недвусмысленно. Мы сидели в винном погребке, играла музыка, было очень жарко. Я даже танцевал, хотя танцор из меня неважный. Я не понимаю, почему другие находят в этом удовольствие. Шаркать ногами и обливаться по́том. Шум, плохая вентиляция, накурено. Сухое вино. Не признаю таких удовольствий. Купил Эле гвоздики. Она повеселела. Мы договорились зарегистрироваться в Братиславе еще до моего отъезда, если это будет возможно. Слава богу, люди мы самостоятельные, ни от кого не зависим. Эла предложила взять на себя формальную сторону дела. Чего нам тянуть? Потом мы сидели на берегу Дуная. Я люблю Дунай — он такой широкий, могучий, я бы сказал, неодолимо-целеустремленный. Хотел бы я когда-нибудь работать в Братиславе. Я понимаю, это еще нужно заслужить.
25 июня
Сегодня доклад. В общем ничего нового. Никаких отклонений. Утешительно, что наш район фигурировал в числе примеров положительных. За последнюю неделю у нас было образовано двадцать кооперативов. Когда районом руководил товарищ О., район часто критиковали как один из самых отстающих. Теперь его приводили как пример образцово поставленной работы. Даже в тяжелых условиях. Я встретил несколько знакомых по партшколе. И обрадовался больше, чем ожидал. В президиуме сидел товарищ К. Мне показалось, что он меня заметил. Мне предложили принять участие в дискуссии — поделиться опытом организации кооперативов в отсталом районе. Нужно подготовить доклад. Приходила Эла, но я смог уделить ей не более пятнадцати минут. Она огорчилась, но поняла. Эла разумная женщина.
26 июня
Мой доклад поставили в числе первых. Даже будь я скромнейшим из скромных, все равно я не мог бы скрыть, что успех был полный. Сперва я волновался, но потом взял себя в руки. Я анализировал конкретные случаи, особенно штефанский. Классовый враг переходит в открытое наступление. И мы должны ответить энергично, ударом на удар. Наш долг разбить классового врага наголову. Необходимо изолировать его, а потом ликвидировать постепенно. Никакая средняя линия здесь не поможет. Коллективизация — это беспощадная война. Мы должны уничтожить частника как класс. Мое выступление прозвучало энергично и нашло, на мой взгляд, сочувственный отклик. Товарищ К., сидевший в президиуме, в обеденный перерыв подошел ко мне, похлопал по плечу. Хорошо, хорошо, продолжайте в том же духе. Нам нужны такие инициативные работники. Я рассказал ему о товарище О. Он лишь удивленно поднял брови. Ну и что ж? Старое уходит, уступая место победной молодости. Это закон жизни, ничего больше. Товарищ К. разговаривал со мной совсем неофициально, сердечно. Я почувствовал, что многие мне завидуют. И откуда именно в тот момент возникла у меня мысль об Эдо? Откуда она взялась? Ведь в последние дни я думал о нем меньше. Я даже надеялся, что мне удастся забыть об этой неприятности. И вот тут-то передо мной снова возник Эдо, непобедимо живой, но в глазах у него стоял страх. И что-то шепнуло мне: ты должен решиться, должен, должен, если в тебе еще жива искра совести, если ты настоящий коммунист, а не трусливый мещанин. И я решился. Я сказал К. о своей встрече с Эдо. И он мгновенно потух.