— Это не разрешается, — сказала она, вытирая стол.
— Все равно, — сказал он. — Все разнесу.
— Тут посетители, — сказала официантка, успокаивая его.
— Какое мне до них дело? До твоих посетителей? Я один, понимаешь? Один, и если захочу, все разнесу. Мне все равно.
— Я прошу вас, — повторяла официантка. — Ради меня. У меня будут неприятности.
— Это хорошо, неприятности. Ты, кобыла. Думаешь, у меня нет неприятностей?
— Я вижу, — сказала официантка сочувственно. — У вас кто-нибудь умер?
— Это великолепно, умер. Конечно, умер. Я сам умер, понимаешь?
— Нет, — возразила официантка. — Ведь вы живой.
— Эх ты, кобыла. — Он показал на рюмку. — Принеси еще. Это ты, наверно, поймешь.
— Вам уже не стоит пить.
Он хлопнул ее по заду.
— Беги быстренько, кобыла. Пока все в порядке.
Официантка не обиделась, она улыбнулась, показав передние зубы, длинные и широкие, как у лошади.
— Вы озорник, — сказала она, кокетливо уставившись на него кроличьими глазами. Уф-ф. Ты могла бы быть немного покрасивее. Все-таки хоть кто-то меня жалеет. Я ей нравлюсь, ведь у меня на лбу не написано, что я гнилая черешня, которую только что выплюнули. Некоторым я нравился, когда я был в армии и вообще. И Мариене я нравился, пока — пока я был председателем. Мерзкая ящерица. Я перестал ей нравиться, потому что теперь не буду председателем. Подумаешь, четыре нижние юбки. Какие у нее были красивые ноги! Собственно, они у нее и сейчас такие, но не для меня. Пусть она подохнет в этой дерьмовой деревне, ящерица продажная. Надо бы съездить за чемоданчиком, уже смеркается. Нет, дождусь, пока заснут эти поганые заговорщики. Я не хочу их видеть, потому что мне пришлось бы всем им набить морды. Я показал бы им, что такое настоящий рецидивист. Люди приходили и уходили. Он выпил двойной черный кофе. Потом еще. Постепенно ресторан опустел. Мужчина с закатанными рукавами вытирал оцинкованную стойку. Официантка поднимала стулья на столы.
— Мы закрываемся, — сказал она. — Вы должны расплатиться.
Он расплатился и встал. Официантка сочувственно смотрела на него, казалось, что она хочет что-то сказать ему. Ему было грустно. Я пил, как лошадь, а что толку? Я даже не пьян. Мне некуда идти. За чемоданчиком, а потом? Он шел, неестественно выпрямившись, но не шатался. Долго не мог найти место, где поставил мотоцикл, Наконец он почти споткнулся о него. Пнув ногой мешок, он отвязал его и бросил на тротуар. Потом он никак не мог попасть ногой на педаль газа. Все-таки я пьян. Он сел на тротуар, чтобы хоть немного протрезветь. Потом снова попытался завести мотоцикл. Наконец ему это удалось. Кто-то положил ему руку на плечо.