— Да, может, — согласился я.
— Но… враг? Я хотел было написать вам, решил довести, так сказать, до конца самокритику, не останавливаясь на полдороге… но как-то не успел, знаете, как часто получается…
Я улыбнулся.
— И таким образом мы знакомы. Давно знакомы.
Рыжий опустился на землю рядом со мной. Сидеть спокойно он не мог — вертелся, брал в руки камешки, швырял еловые шишки в воду. Он напоминал лошадь перед скачками, которая никак не слушается удил.
— Скучно, — сказал он. — Чертовски скучно.
— Что скучно?
— Сидеть вот так. Ничего не делать. Сидеть, глядя на воду.
Я пожал плечами.
— Конечно, кому что нравится, — поправился он. — Мне скучно. А вот товарищ Козма часами может ловить рыбу. Закинет, ухмыльнется, вытащит удочку и снова закидывает. И так без конца. Мне стало невмоготу, я и решил отправиться к вам, ведь он запрещает даже слово сказать. Товарищ Козма называет это восстановлением духовных сил. Он силком оторвал меня от работы, а у меня ее сверх головы! Вы не поверите, сколько у меня работы!
— Знаю.
— Откуда вы знаете?
— По вас вижу. Таким, как вы, работу придумывать не приходится. Работа сама таких людей ищет, не дает им передышки.
— Правильно. Именно так. Понимаете, я уже и не помню, когда в последний раз отдыхал. Прихожу домой вечером, валюсь и сплю как убитый. У меня есть одна книга, так я ее полгода — с тех пор, как стал секретарем Союза молодежи, — прочесть не могу. Не дошел даже до середины. А книга пресмешная, мне ее рекомендовал наш культпроп, — роман Ильфа и Петрова, слыхали? Ха-ха-ха, очень смешная книга, в самом деле здорово смешная. А я, представьте, прочту три строчки — и сплю. Получается, что мне и посмеяться-то некогда.
— Значит, товарищ Козма прав, — сказал я.
— Да зачем мне отдых? Я не нуждаюсь в восстановлении своих духовных сил, у меня их достаточно, они сами собой восстанавливаются. Их восстанавливает работа. Думаете, опасно? Вдруг надорвусь, так, что ли? А если даже надорвусь? Придут другие, свежие люди, вот и все. Ничего страшного.
— Забота о человеке предполагает заботу и о самом себе.
Он рассмеялся и покачал головой.
— Жаль, нет тут товарища Козмы. Вы бы с ним живо нашли общий язык. Он уважает себя и заботится о своей персоне. Товарищ Козма говорит, что уважение к своей работе заставляет человека делать ее как можно лучше… Но я скажу вам напрямик: это отдает и самодовольством, и эгоизмом, этаким мещанским страхом за себя. Осторожно, внимание! Не тронь меня, я человек ценный, моей работе цены нет, а посему держите меня в вате. Разрешите заниматься рыбной ловлей, этим я восстанавливаю свои драгоценные духовные силы, без которых общество погибнет… Вам не кажется, что я прав?