— Потише, — сказал прокурор миролюбиво. — Ишь расходился, посмотрите-ка на этого удальца! Экий молодецкий напор! Что ты несешь? Я говорил о твоих внутренних склонностях. И я уважаю эту твою непримиримость, слышишь, уважаю! Но это не мешает мне видеть, что она порой неприемлема политически. Особенно же неприемлема в обращении с людьми. И я говорю обо всем этом потому, что хочу тебя от ошибок предостеречь. Говорю еще и потому, что все это на собственной шкуре испытал, я ведь тоже когда-то таким был. А зачем вам повторять наши ошибки? Ишь разбежался, словно баран, прямо в стену лбом!
— Хитришь, — подозрительно сказал рыжий.
— Экая балда!
Прокурор вздохнул и, достав большой пестрый платок, вытер потное лицо и лоб.
— Вот и поговорите с этаким болваном! Разве я когда-нибудь хотел тебе зла? Ну скажи, хотел?
Прокурор посмотрел на рыжего, уголки его губ насмешливо опустились, но во взгляде светилась ласковая снисходительность, как у отца или у старшего брата. Рыжий отвел глаза и покраснел.
— Нет. Этого я сказать не могу.
— Ну, то-то, — спокойно заметил прокурор. — То-то, балда!
— Но это еще не означает, что я должен с тобой согласиться.
Прокурор пожал плечами.
— А кто этого хочет? Разве что сумасшедший или идиот. Настоящие товарищеские отношения проявляются не только в согласии, но и в споре. И мне кажется, в споре даже больше, чем в согласии. Как вы думаете? — обратился он ко мне.
— Совершенно верно.
— Да, именно так. Как же иначе найти правильный путь? Там, где всегда соглашаются, не все благополучно. Это почти правильно. И если ты не будешь смотреть в зеркало каждый день, того и гляди забудешь, что у тебя кривая рожа. А спор — это зеркало, напоминающее о неприятных вещах, правда ведь?
— Это путь к познанию истины.
— Да, что-то в этом роде. Слышишь? Путь к познанию истины. Из множества различных истин не следует во что бы то ни стало навязывать одну-единственную и к тому же свою собственную. Ну, что?.. О рыбке-то мы и забыли. А о ней нельзя забывать, она сердце радует.
— Брюхо, — буркнул рыжий.
Прокурор весело всплеснул руками.
— Одно от другого зависит, все меж собой связано, милый ты мой паренек, конопатый ты мои противник радости. Я хочу сказать, — обратился он ко мне, — что я человек жизнелюбивый, чревоугодник и вообще люблю земные радости; значит, сильны во мне пережитки прошлого, понимаете: буржуазного прошлого. Бедняжка! Конечно, я люблю себя и, в отличие от многих, этого не скрываю и от этого не отказываюсь. Я утверждаю: человек должен любить себя! Он, если хочет как следует работать, должен гордиться собой. Впрочем, человек и не может не любить себя, отвращение и ненависть к себе у здоровых людей лишь кратковременное явление. А если это так, почему же этим не воспользоваться? Ведь в здоровом себялюбии, в здоровой гордости собой таится источник энергии, это же рычаг, движущий миром. И как может любить других тот, кто себя не любит? Мы не христиане, мы не основываем свое человеколюбие на мифах, наше человеколюбие основано на науке. И желудок — важное звено в этой цепи, если уж ты об этом заговорил. Клянусь, это так. Только пересаливать не следует.