А мысль о том, что политрук засланец, я уже отбросил, если бы он им был, его бы тут не было, свалил бы быстрее собственного визга, а этот по пляжу с другой стороны бегает, под мост бойцов прислал, там их два десятка было. Видимо, из охраны моста использовал, так что точно работа НКВД, уже сомнений не было. Под пули лезть я не хотел, поэтому голову почти не высовывал, а, продув лёгкие и набрав воздуха, нырнул и пошёл под водой к берегу, цепляясь за ил руками, чтобы не всплыть. Именно пошёл, тут глубины метра два. Ох, надеюсь, на мосту за водой не наблюдают и не увидят муть, которая может выдать меня. Так быстрее было, а шёл я к камышам, что виднелись метрах в пятидесяти у моста. Причём камыши выше по течению были, искать меня будут и вниз по течению, и вверху, но, думаю, внизу куда как активнее, поэтому я надеялся, что у меня будет шанс спастись. Тут была не в этом проблема, думаю, уйду, опыта всё же набрался, а в том, что из-за разбитых губ и выбитых зубов держать долго губы сомкнутыми я не мог, и постепенно рот заполнялся речной водой с хорошим таким процентом крови. Чуть не захлебнулся.
Вот и камыши, стараясь не шевелить их, высунул рядом нос и рот наружу, устроившись на спине, так меня не видно будет, и отдышался, после этого я, двигаясь вдоль камышей, внутрь мне не забраться, сразу засекут по шевелению, так и направился выше по течению, даже постепенно в ритм вошёл. Удалившись метров на двести, стал возиться с оковами на правой руке, а то болтались, мешали. Тут тоже, обдирая кожу до крови, смог стянуть их, рука в воде не успела опухнуть. Тут же их и притопил. Уходил я долго, в редкие минуты отдыха наблюдая за рекой. Там были видны катера, несколько раз и в мою сторону прожекторами мазнули, когда стемнело. Даже слышал бормотание какое-то, вроде рупор использовали, или динамик, но далеко, не разобрал. В общем, я так понял, начались окраины города, стемнело уже, шесть часов в воде без малого, крови столько потерял, отчего меня изрядно шатало. Да и то, что вода не летняя, осень всё-таки, тоже сказывалось. Хотя назвать её ледяной я не берусь, привык уже, под конец только подмерзать стал. Суета в городе была видна, пару раз даже перестрелки вспыхивали, видимо диверсантов ловили, если они есть, так что, укрываясь низко висевшими ветвями ивы, я выбрался на берег, где, дрожа от холода – был лёгкий ветерок, вода всё же теплее была, – стянул с себя галифе и френч, после чего стал выжимать их, хорошо выжал и, повесив на ветвях, осмотрел раны. Царапин прибавилось, пулевая рана уже не кровоточила, замокла в воде, один обломок зуба выпал ещё в реке, выплюнул его, а второй сейчас взял пальцами и выдернул. Да и не выдёргивал почти, чуть потянул, и тот в руке остался. Уроды, я это им ещё припомню.