— Смотри, Кира, не нужно уметь читать мысли, чтобы все понимать. Просто смотри — кто к кому ближе, кто спонтанно тянется, кто держится в стороне, реакции… все, как на ладони.
— Тогда скажи, что ты видишь, — я принимаю вызов.
Он отвечает после непродолжительного раздумья:
— Серега и Настя. Серега влюблен: если бы сейчас все остальные мгновенно умерли, он бы все равно взгляда от Насти не оторвал. Она несерьезна по отношению к нему, просто наслаждается его вниманием. Уверен, они спят вместе — она не реагирует на его ласку, принимает, как должное… Будто привыкла ее получать. Так что или секс, или регулярный петтинг. Зная Настю, ставлю на первое.
Усмехаюсь. Рома доволен моей реакцией — чувствую, что он улыбается:
— Слава. Он часто смотрит на Дениса, будто на каждое свое действие ищет ответ, может, одобрение. Думаю, у них что-то типа соперничества, но Денис всегда побеждает, Славу это не особо напрягает. У них отличный дружеский симбиоз: один петушится, второй это хавает — оба счастливы.
Я уже с восхищением чуть ли не поворачиваюсь к нему, но вовремя останавливаюсь. Смотрю вперед, интересуясь дальнейшим анализом.
— Денис и Алена. Они не привлекают друг к друга в сексуальном плане — между ними совсем нет напряжения, никакого. Они так откровенно липнут друг к другу как раз потому, что им нечего скрывать. Но у них много общего — и чем больше они будут общаться, тем больше точек соприкосновения найдут.
Киваю, вынужденная согласиться и с этим.
— Кира, — теперь он приставил палец к моему плечу, я замираю, ожидая, что он скажет обо мне. — Кира — сама не своя.
Он замолкает, заставляя меня переспросить:
— Почему?
— Ты не захлебываешься ревностью, хотя понимаешь, что Аленка сейчас с Денисом сближается. Пока неизвестно, во что это выльется, но совсем недавно тебя бы это, минимум, разозлило… Похоже, тебя сейчас волнует что-то более важное, поэтому ты на них и не циклишься, — он делает паузу и добавляет: — И еще ты избегаешь меня. А вот тут я уже не знаю почему.
Это прозвучало не как вопрос, поэтому я не посчитала себя обязанной отвечать.
— Ну, а ты? Теперь и о себе расскажи, — предлагаю я.
Рома молчит. Я знаю причину его молчания, но не могу ее обозначить вслух. Он ведет себя так, что никто и никогда не догадался бы о ее настоящих эмоциях — никаких лишних жестов, напряжения или других реакций, которые он выявил у других. Думаю, этот разговор пора заканчивать:
— Ты прав. Я сама не своя, потому что у меня с ним ничего не получается.
— К сожалению, тут глупо что-то советовать. Мысли его я прочитать не могу.