Сашенька — это Александр Алексеевич, который возрастом был немного постарше самой Марии Максимовны. Настя же обреченно завыла. Скорей бы уже утро, да на работу!
* * *
Вероника села в машину насупленная. Настя теперь приезжала вместе с водителем, чтобы встретить ее, но такого настроения давно припомнить не могла. Вероника натянула пушистый капюшон так, что только недовольный носик наружу торчал, и отвернулась к окну.
Через некоторое время Настя все же стянула капюшон и не обнаружила под ним шапки. Она не знала, какой вопрос задать, но Вероника сама повернулась, долго смотрела, а потом неожиданно заревела.
Настя обняла ее, но продолжала молчать — если ребенок хочет что-то рассказать, то лучше его не сбивать с этого настроя. Но Вероника ничего говорить не хотела, поэтому пришлось начать диалог самой:
— Тебя кто-то обидел?
Вместо объяснений только новая волна всхлипываний. А если уж попадаешь в такую ситуацию, то нужно спрашивать, пока ребенок не ответит хоть что-то:
— Ты потеряла шапку? — в ответ рыдания. — Ты так сильно переживаешь из-за этого? Хочешь, мы заедем в магазин и купим тебе новую? Юрий Владимирович, сверните, пожалуйста, к центру!
Но тут и Вероника забубнила:
— Не надо в магазин! Дома есть другие шапочки!
Вот, теперь можно и надеяться на разговор.
— Как замечательно, правда? Тогда из-за чего ты плачешь? — Настя гладила Веронику по плечу, а та постепенно успокаивалась.
— Потому что Вера Петровна скажет, что я опять потеряла шапочку! Что я безответственная!
В принципе, так и будет. Вера Петровна настаивала на том, что Веронику нужно приучать к порядку — тот факт, что отец ей может купить много новых вещей, не означает, что она не должна их ценить. С этого избалованность и начинается. Но вряд ли Вероника так отчаянно рыдала бы только из-за нотаций старой няни.
— А это легко решить — давай скажем Вере Петровне, что ты мне дала ее подержать, а я потеряла?
— Или я потерял! Да я каждый день что-нибудь теряю! — неожиданно включился в разговор и Юрий Владимирович. — И пусть Вера Петровна только заикнется, что я безответственный!
— Смотри-ка, сколько людей хотят потерять твою шапочку, а ты так расстраиваешься! — Настя тихо рассмеялась, чтобы окончательно разрядить обстановку.
— А так можно? — с сомнением переспросила Вероника. — Это же вранье, а врать нехорошо!
Настя снова стала серьезной и наклонилась к девочке, чтобы сказать тихо:
— Очень нехорошо. Но ты же все равно собиралась врать. Ведь ты не потеряла шапку, правда?
Голубые глазенки снова наполнились слезами, но на этот раз Вероника сдержалась и объяснила, говоря громче и быстрее, не стесняясь даже Юрия Владимировича: