С тех пор как он заболел, она почувствовала себя свободной от обязанностей жены. Только после этого она смогла прикасаться к его телу и делить с ним постель. Она даже клала ароматные дикие травы ему под подушку, чтобы их запах напоминал ему о молодости и о полях, по которым он гулял. Добавляла и каплю розового экстракта – ведь они поженились, когда розы были в цвету, украшали стены домов и сады. До самого ручья их сад был полон белых, красных, желтых цветов. Там была и простая скамейка, которую Радомир вытесал из дубового дерева, с их именами и датой венчания. Она была похожа на памятник из ветвей.
Когда он уехал, она часто сидела в одиночестве на этой скамейке, охлаждая босые ноги в чистой прохладной воде. Она и теперь была одинока, как тогда, хотя они вновь были мужем и женой. Ей были не по нраву скорость и стиль жизни в чужой стране. Она жалела не только о своей горькой судьбе, целыми днями горевала о том, что ее младший сын, лучший студент, которого за красоту, отменный вкус и безупречные манеры в семье звали «принцем», теперь работает столяром и каменщиком, а не врачом. А ведь мог быть профессором университета! Когда Ненад приходил домой в перепачканных рабочих сапогах, весь в грязи, с мозолями на ладонях и стопах, она ждала его с чистыми, пахучими полотенцами и расплавленным парафином, чтоб смазывать ему руки и ноги, для смягчения кожи.
– Сынок, будь осторожен, ведь ты врач, а не простой рабочий, который будет так трудиться всю жизнь.
– Мама, – нежно отвечал Ненад, – мне нравится физический труд на солнце. Когда я начну врачебную практику, мне будет его не хватать. Здесь, в Америке, уважают всякий труд. Потому это и великая страна.
На столе его ждала домашняя пища. Он любил ее супы на говяжьем бульоне, пироги со шпинатом и сыром. Она пекла вкуснейшие пончики и рождественские торты. Соседки, бывало, просят у нее рецепт, а она говорит: «Не нужны вам поваренные книги, смотрите на меня и учитесь. Так и я научилась у своей матери. Все делаю на глазок, не меряю, как другие».
– Никто не готовит вкусней, чем наша мама, – говорил Ненад братьям и невесткам. – Я научился у нее готовить наши блюда, теперь я и сам искусный повар.
Прежде чем сесть за стол, он кормил отца. Брил его, купал, расчесывал его буйные черные волосы, одевал в элегантный костюм с белой крахмальной сорочкой и платком, торчавшим из верхнего кармана. Радомир всю жизнь старался так выглядеть.
Потом сын включал музыку и только тогда садился с матерью ужинать. До поздней ночи он готовился к трудным экзаменам, учил английский. Мать варила ему кофе по-турецки и в тишине ласкала его глазами, полными любви. Только когда Ненад ложился, она мирно засыпала.