Мы подошли к нему, и Гаспар со своей простодушной улыбкой на повышенном голосе крикнул:
— Сава!
Молодой человек быстро поднялся и вымучено улыбнулся Гаспару, протягивая ему свои руки. Обнимание, похлопывание по спине, интонация их французской речи — все это говорило мне о том, что они очень рады видеть друг друга. После недолгого эмоционального общения Гаспар представил меня своему приятелю:
— Луи, это Ольга.
— Ольга, это Луи.
Я молча улыбнулась, Луи взял мою руку и, посмотрев быстро мне в глаза, поцеловал ее. И вроде сказал что-то вроде «мне очень приятно». «Француз во всей своей красе и элегантности, несмотря на несвежую футболку, — подумала я, — да и не такой уж некрасивый, просто очень уставший, и глаза красные, то ли от приема каких-то запрещенных препаратов, то ли от бессонной ночи. А может, он плакал? Хотя нет, нос вроде не распухший, хотя хрен его разберет, носище-то вон какой огромный — на пол-лица!»
Мы сели за столик, и они оба, потеряв ко мне всякий интерес, на красивом и непонятном мне языке принялись обсуждать какие-то проблемы, а может быть, новости.
Я принялась с интересом разглядывать присутствующих, одновременно вспоминая «Великого Гэтсби» Скотта Фицджеральда. Вот он, может, и не высший, конечно, свет, но что-то типа того. Официант поднес нам шампанское, я машинально посмотрела на его руки, нет, конечно, никакой грязи под ногтями.
Гарик, не глядя на меня, продолжая беседовать с Луи, спросил по-русски, буду ли я шаманское.
НЕТ! КАКОЕ ШАМПАНСКОЕ! Именно этот слабоалкогольный искрящийся напиток и выпускал моих внутренних демонов, которых лучше всего никогда никому не показывать. Пару бокалов поднимали со дна мое дремлющее потаенное бессознательное чудовище, которое было готово испепелить все живущее на Земле.
— Нет! Я не пью шампанское, — ответила я с интонацией Веры Алентовой из кинофильма «Москва слезам не верит»: «Нет! Я рыбу не ем, у меня на неё аллергия!»
— А что ты пьешь? — с удивлением спросил Игорь, поворачиваясь ко мне.
Луи, тоже с интересом глядя на меня, спросил: «Может, мадам хочет водки?»
Да, это я поняла! И волна ярости чуть было не выплеснулась в: «Б…Ь, КОНЕЧНО, ВОДКИ! Я ЖЕ РУССКАЯ! Ты мне, придурок, еще балалайку предложи и медведя в придачу». Хорошо, что я не знаю, как это сказать на его родном языке, а говорить ему это по-русски не имело никакого смысла. Волна отступила так же внезапно, как поднялась. Гребаные стереотипы. Русские много пьют, и по улицам там у них бродят медведи, американцы тупые, а французы только трахаются и жрут лягушек. А может, они и в самом деле только трахаются и жрут лягушек?