В 2008 году на моем любимом одуванчиковом поле погибла Франческа. Через несколько дней после ее смерти я позвонил матери, потому что не знал, что делать дальше. Билеты были на руках, похороны прошли, но казалось, что будет неправильно отправиться домой по плану, будто ничего не произошло. Я испытывал сильнейшее чувство долга: каждое мое действие должно было быть посвящено памяти Франчески.
Когда через две недели я вернулся в солнечный Минск, мне казалось, что этот светло-бежевый город пытается меня подбодрить. О боже, как он красив! Только здесь может быть самый красивый на земле закат истинно оранжевого цвета! Как бы холодно на улице не было, именно он, иногда отливающий розовым, согревает суровую беларускую душу. Быстрее водки.
Мама и папа встречали меня тогда в аэропорту. Под предлогом присмотра за мной отец вернулся к нам домой, а в один из вечеров, когда делал уборку, чтобы избавиться от лишних упоминаний о погибшей Франческе, нашел заплаканное когда-то мамой письмо и мою домашнюю газету с огромным заголовком на первой полосе «В любовницах хранят любовь». И тоже заплакал. А потом остался с мамой навсегда. Они простили друг друга, и договорились начать все заново. Такими счастливыми я их никогда не видел.
Каждый вечер после работы они проводили вместе, и их счастье было моей отдушиной. Я стыдливо отгонял мысли, что восстановление семьи притупляет боль моей личной трагедии, хотя так на самом деле и было.
В ноябре они поехали в деревню, чтобы поставить свечки на могилках предков. Узкую дорогу захватила первая гололедица, окутал низину туман, и на одном из поворотов они врезались лоб в лоб с другим автомобилем. Они погибли сразу же, как и семейная пара во второй машине. Все четверо в один день — осенние Деды собрали урожай.
Два месяца я не мог плакать и жил как под наркозом. Лишь на Новый год я расплакался один в пустой квартире. На улице запускали фейерверки и взрывали петарды, желали счастья и богатства в новом году, а я выключил свет и плакал в подушку.
1 января проснулся уже другой Павел Леонидович Юневич: все еще молодой, все еще красивый и во всех сферах перспективный, но беспрецедентно влюбленный в жизнь. С тех пор в моих глазах никогда не было слез. Только если сегодня, и только если чуть-чуть.
Глава 15. Конец февраля 2014. -5°
— Слушай, не надо слез! — громко выговаривал какой-то деве Боря.
Телевизор перебил его.
— Честно говоря, я не рассчитываю на то, что нас с Валерием поймут правильно широкие массы, ведь в фильме поднимаются не самые удобные для нашего общества вопросы. Понимаете, подростковый гомосексуализм… это вещь, которая еще долго будет под запретом, табу. Табу, ставшее следствием огромных комплексов общества. И я хотел бы подчеркнуть, что никакой пропаганды тут нет. Фильм лишь о том, что почти каждый в какой-то момент задумывался, как он относится к хотя бы платонической любви к человеку одного с ним пола, — говорил худощавый человек в очках и свитере. Тяжело было представить, что он является режиссером самого громкого фильма последнего времени.