— Приготовь, а я пока перекурю, а то устал что-то, — сказал дедок, сел на камешек, набил трубку табаком и прикурил, внимательно наблюдая за Иваном, который быстро перебрал рыбу из ведра, отобрал четырех жирных рыб, средних по размеру, остальных выпустил. Разжег костер, повесил котелок с водой над огнем, посалил, поперчил, почистил рыбу, внутренности выбросил в реку, на корм другим рыбам и ракам.
Когда вода закипела, аккуратно положил туда рыбу, почистил картошки и лучок, приготовил две пригоршни риса, он все это делал не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. Через какое-то время, уха была готова. Иван накрыл котелок крышкой, и отодвинул ее на край костра, потомиться немного. Осмотрел место готовки, все съедобное выбросил в реку на корм рыбам, а несъедобное сжег в костре.
— У меня все готово, — сказал Иванов и закурил папироску, но вокруг все стало меняться, пропал дедок, река с тремя ивами, тайга, которая окружала их, костер, он оказался в тамбуре с папироской в зубах. Дверь в тамбур открылась, зашла Маша.
— Вот ты где, а я тебя потеряла, встала, а тебя нет, спросила у наших соседей по вагону, но они тебя не видели, пришла в тамбур. — Иванов посмотрел на часы, было десять часов утра.
— Мне приснился очень странный сон, — сказал Иван, и быстро пересказал ей содержимое.
— Скоро полустанок, — сказала Маша, — купи что-нибудь поесть.
— Конечно дорогая, — сказал Иван, и они пошли на свои места, краем глаза Иванов заметил лысого мужика, с которым он поделился куревом, он ехал со своей женой и двумя детьми. Дети с аппетитом ели сухари, размыкивая их в чае. Поезд остановился, а Маша и Иван подошли к своим местам. Они были очень удивлены, когда на столе увидели довольно большой котелок, и булку хлеба. Маша сняла крышку, и по всему вагону стал распространятся запах ухи с дымком.
— Сон говоришь? — спросила Маша и посмотрела на него своими зелеными глазами. Иванов почесал затылок, он был озадачен не меньше её. Поезд тронулся, стоянка была короткой. Маша достала две небольшие чешки, вытащила одну рыбку, разделила ее пополам, положила в миски, насыпала ухи в миски, уха была похоже на кашу, ложка стояла. Отрезала четверть булки хлеба.
— Остальное отнеси нашим соседям, они уже третий день едут с детьми впроголодь.
— Хорошо, — сказал Иван, взял котелок с ухой и хлеб, отнес их соседям, — вот ушицы отведайте, от нашего стола вашему столу. Мне родня передала на полустанке, а мы все не съедим, угощайтесь.
— Спасибо, а как вас зовут? — спросила жена лысого мужика.
— Ивановы мы, я Иван, а моя жена Маша.